Ведущий на мгновении умолк, прочищая горло, набрал побольше воздуха в грудь и прокричал:

– Впустите зверя!

Где-то глубоко внутри арены раздался металлический скрежет, и по огороженному переходу понёсся крупный волк. Мощная грудная клетка, крупные лапы, поджарое брюхо и большая голова с жуткими челюстями – всё дышало силой и злобой.

Верёвка, перекинутая через блок, натянулась, с грохотом поднимая вверх тяжёлую кованую решётку и открывая хищнику проход в клетку. Кусок брошенной на её дно хлебной лепёшки сразу привлёк внимание обоих: зверя и Руса. Они не ели уже так давно, что слюноотделение началось одновременно у обоих.

Тыльной стороной ладони мальчик отёр неожиданно ставшие влажными губы и смело посмотрел в глаза приближающемуся зверю.

Шерсть на загривке волка стояла дыбом, с клыков хлопьями падала пена. Он слегка присел на задние лапы и стремительно прыгнул вперёд, пытаясь зубами достать до человеческого горла. Но Рус успел отшатнуться в сторону и даже сделать кувырок вперёд, одновременно подхватывая правой рукой с земли кусок лепёшки.

Могучее тело хищника врезалось в решётку в том месте, где только что был человек.

Зверь мгновенно развернулся и бросился его преследовать.

Расстояние между земляным настилом и крышей клетки было чуть больше четырёх локтей, а это не позволяло мальчику взобраться вверх по металлическим прутьям и передохнуть, ведь волк мог в прыжке легко достать Руса.

Но он это тоже понимал, а потому бросил лепёшку и стал цепляться руками за верхние прутья, уклоняясь от страшной зубастой пасти и перебрасывая своё тело вдоль длинной стороны клетки. Но долго так продолжаться не могло. Мышцы его уже начали неметь от усталости, страх и отчаяние сжимали сердце.

Волк, промахнувшись в очередной раз, сменил тактику и замер возле решётки в ожидании, когда мальчик ступит на землю.

Толпа, заворожённая зрелищем, предчувствием крови и скорой смерти, уже ревела в нетерпении.

– Малыш! Ты не сможешь голыми руками победить клыки и когти! Пусть у тебя тоже будет свой зуб! – произнёс чей-то голос над самым ухом. При свете многочисленных факелов Рус мельком увидел чуть сбоку и позади себя за решёткой бритый загорелый череп и ярко-голубые глаза, принадлежащие высокому широкоплечему человеку, и тут же почувствовал прикосновение чего-то холодного к своей руке.

Пальцы машинально нащупали рукоять тяжёлого боевого ножа и вцепились в неё мёртвой хваткой. Страх и отчаяние внезапно исчезли, перед глазами полыхнуло что-то красное, появившийся привкус крови во рту и её запах ударили в мозг, вызывая дикую ярость, доходящую до бешенства. Тело приобрело лёгкость, мышцы налились силой, жажда убийства овладела всем его существом.

Мальчик по-кошачьи мягко спрыгнул на землю всего в пяти локтях от врага.

Вязкая тишина, предшествующая смерти, повисла над амфитеатром.

Волк почувствовал, что в человеке произошли непонятные перемены: он больше не боялся и не хотел спасаться бегством. Звериное чутьё подсказывало, что нужно отказаться от добычи, с которой не сможешь справиться, но жуткий голод по-прежнему гнал вперёд, требуя пищи.

И он снова прыгнул.

Рус сделал всего лишь шаг вправо с полуоборотом. Левая рука его подхватила снизу лязгнувшую в воздухе челюсть со страшными клыками, и широкое лезвие ножа с хрустом вошло по самую рукоять в звериную шею.

Ещё в воздухе правая рука мальчика выдернула из раны нож, и рухнувшее на арену тело волка уже на земле настиг второй удар. Лезвие, раздвинув рёбра, нашло сердце.

Свершившееся на арене убийство было настолько стремительным и красивым, что ответом ему стал мощный рёв толпы, разнёсшийся вокруг на многие мили.

Глава 21

Кто-то настойчиво тряс его за плечо, а испуганный женский голос пронзительно верещал:

– Вран, проснись! Вран, проснись! На реке чужие лодьи! Их много! Проснись, Вран!

С трудом открыв глаза, он увидел перед собой Лесю. Лицо девочки было перекошено от страха, руки мелко подрагивали.

– Какие лодьи, Леся? Откуда? – Сон мгновенно слетел с великана, он сел на лежаке и свесил на пол босые ноги. – Говори толком, что видела!

От грубого тона Врана девочка слегка успокоилась.

– Рано утром я вышла на мыс, хотела посмотреть восход солнца. А там, на реке, пять парусов вдали. По всему видать, направляются к нам сюда. Вот я мужчин всех и разбудила. А к тебе последнему прибежала. Твой шалаш далеко от верфи поставлен. Скажи, Вран, опять будет война?

– Пошли на мыс, покажешь мне их! – Быстро обувшись и набросив на плечи куртку, великан выскочил вслед за девочкой из своего шалаша.

Действительно, поднявшись по крутой тропинке на высокий берег, Вран увидел идущие в кильватер пять больших кораблей под парусами. Намётанным взглядом он распознал в них лодьи горожан.

– Херсир! Меня Леся разбудила одним из первых. Пока ты спал, я от твоего имени велел спустить на воду второй драккар и поставить на нём мачту и парус! – Позади великана стоял грузный Аки. – Иначе мы можем не успеть отойти от берега.

– Ты правильно поступил, Аки. Лодьи Кагеля уже близко. Если с нами плывут воевать, то самое главное – сохранить людей, драккары, оружие и инструменты. Без запасов пищи и пресной воды нам уплывать отсюда нельзя. Мы должны остаться на реке. Нужно собрать и погрузить всё ценное.

– Уже сделано, Вран! Викинги ждут нас на драккарах. Командуй!

– На этом берегу ближе к устью стоит огромная чёрная сосна. Ты её видел?

– Много раз. Она растёт на краю леса в песчаном заливе. Мы туда заходили с Гирком на его лодке.

– По берегу к ней ведёт тропинка. Туда можно быстро дойти.

– Ты хочешь, херсир, чтобы я остался на берегу и встретил гостей?

– Да, Аки, я надеюсь на тебя! Возьми себе сотню воинов с оружием и забери на верфи те большие щиты, что недавно сделали плотники. Наш пирс разрушен, и к нему лодьи подходить не будут. Ратникам Кагеля придётся высаживаться на берегу у верфи. А ты поставь там своих викингов и укрой их щитами. Если гости нападут, то отбивайся, сколько сможешь, а потом уходи по берегу к чёрной сосне. Мы там будем ждать тебя.

– А ты не уйдёшь с Вины без меня, херсир? – Лицо Аки побледнело. Чувствовалось, что эти слова дались ему с трудом.

– Никто не сможет сказать, что я когда-либо нарушил своё слово. Не думай обо мне плохо, Аки! Скажи лучше, кого из свеев поставить кормчим на