– Для этого Фердинанд выписал тебя из Лиссабона? – догадался Колумб.

– Да.

– Ты поплывешь туда, где были Охеда, Пералонсо Ниньо, Бастидас и прочие моряки?

– Да. Тебе неприятно слышать об этом, но…

– Не оправдывайся! Какой теперь из меня моряк! Я не могу выйти на улицу, мечтаю лишь об одном, – передать детям наследство.

– Я помогу тебе, – пообещал Америго.

Постаревшие друзья долго беседовали о делах. Они считали, будто Панамский перешеек является азиатским полуостровом, за которым существует пролив. Веспуччи уйдет к Дарьенскому заливу, будет упорно исследовать землю южнее Мраморного мыса, составлять подробную карту побережья, на которой не пропустит и сотни шагов. Через два года он вновь отправится к Панамскому перешейку на изучение земли. За заслуги перед короной 22 марта 1508 года Америго получит вторую по значению (после адмирала) морскую должность – главного пилота, или кормчего Испании, станет помощником Фонсеки, будет аттестовать капитанов и кормчих, выдавать лицензии на плавания, следить за составлением секретной сводной карты Торговой палаты. Высокое жалование позволит Веспуччи жить в достатке на берегу и спокойно умереть 22 февраля 1512 года. До последних дней он думал о том, будто исследовал азиатские берега, хотя, возможно, догадывался, что в первом плавании открыл неведомый необозримый материк.

После встречи с другом, 5 февраля 1505 года Колумб написал сыну в ставку короля: «Мой дорогой сын! Диего Мендес выехал отсюда в понедельник третьего дня сего месяца. После его отъезда я беседовал с Америго Веспуччи, отправлявшемся ко двору, куда его призвали, дабы посоветоваться относительно некоторых вопросов мореплавания. Он всегда выражал желание быть мне полезным, это честный человек. Счастье было к нему неблагосклонно, как и ко многим другим. Его труды не принесли ему тех выгод, на которые он был вправе рассчитывать. Он едет ко двору с горячим желанием добиться для меня при удобном случае чего-нибудь благоприятного. Находясь здесь, я не имею возможности подробнее объяснить ему, чем он мог бы быть нам полезен, потому что не знаю, чего от него хотят. Он полон решимости сделать для меня все, что в его силах».

Таков текст письма в зарубежных изданиях. Интересно сопоставить его с русским вариантом, убедиться в разночтении деталей послания, имеющихся во всех документах Колумба.

«Беседовал с Америго Веспуччи, – читаем в книге Я. Света, – который тебе передаст это письмо, а едет он ко двору по навигационным делам. Это очень достойный человек. Фортуна ему изменила, как изменяла многим, и его труды оценены не в той мере, как они того заслуживают. Он готов отстаивать мои интересы и споспешествовать моему благу, хотя сие не в его власти… И он решил сделать все для меня, что только сможет…»

Глава XXXII

Последняя встреча с королем

Весна рано приходит в Испанию. В начале февраля дни становятся теплыми, хмурый пасмурный свет сменяется яркими лучами солнца. Лужи на улицах просыхают. Оживают деревья и цветы, возвращаются птицы. С окончанием холодного сырого сезона здоровье Колумба улучшилось. Он вспомнил о катафалке и поездке в Медину, почувствовал в себе достаточно сил даже для преодоления пути верхом на спокойном муле. Для этого пришлось просить особое разрешение короля, десять лет назад запретившего дворянам пользоваться животными простонародья. Снисходя к старости адмирала, 23 февраля Фердинанд дал ему «дозволение пользоваться оседланным мулом, взнузданным надлежащим образом, ездить на нем в любые местности наших королевств и владений, каковые вам угодно будет посетить…». Властям городов и селений предписывалось не чинить препоны дону Христофору под угрозой штрафа в десять тысяч мораведи.

Путешествие ко двору подтолкнул указ властей распродать все движимое имущество Колумба на Эспаньоле для расчетов с кредиторами и наложить арест на собственность в Испании.

Два месяца ушло на подготовку поездки ко двору. Адмирал взял с собой брата и моряков, отобрал привезенные из экспедиции самые красивые вещи, привел в порядок дневники для вручения королю.

Пока Колумб собирался отправиться в путешествие, Фердинанд переехал в Торо, расположенный вблизи Вальядолида, где хотел заручиться поддержкой испанской знати. Монарх предложил подданным покойной жены самим решить судьбу короны. Делегаты со всей области собрались на кортесы и после споров постановили: считать Фердинанда «опекуном, правителем, распорядителем Кастильского королевства и всех его владений». Это была первая победа над дочерью и зятем, позволившая на «законных» основаниях бороться за власть. Искушенный в политике Фердинанд, горячий поклонник Макиавелли, понимал, что лишь выиграл время для серьезных шагов. И он не ошибся. Как только король покинул Торо, в город приехали представители соперников, посулившие жителям отнятые Изабеллой вольности.

От Севильи до Сеговии нужно пересечь больше половины Испании. Город лежит на юге от Вальядолида. В начале мая кортеж адмирала отправился в путь и в конце месяца прибыл в ставку короля. Здоровье адмирала вынуждало моряков совершать короткие переходы, отдыхать в городах и поселках. В первые летние дни Фердинанд встретился с капитанами в сеговийском Алькасаре.

«Адмирал и его брат аделантадо облобызали руки короля, а он принял их с приветливой миной, но далеко не так, как заслуживали, если взять в расчет долгие плавания и великие испытания, которые они претерпели, – сообщил Лас Касас. – Адмирал рассказал о походе, об открытой земле, о богатствах провинции Верагуа, о невольном заточении на Ямайке, о мятеже и ослушании братьев Поррасов, об иных событиях, а под конец поведал о подробностях плавания, упомянул о преодолении опасностей и трудностей пути».

Но не для рассказа о золоте Верагуа Колумб преодолел тяжелый путь и не для вручения Его Величеств у ценных даров, он мечтал о восстановлении в правах и компенсации денежных потерь. Казна задолжала ему четверть тонны золота! Король вежливо выслушал Христофора, побеседовал с ним, как десять лет назад после барселонского триумфа на обсуждении вопроса о зонах мореплавания, пообещал разобрать просьбы. Через два дня Фердинанд письменно сообщил Колумбу о невозможности изменить решение Изабеллы, передавшей два года назад управление Индиями Торговой палате. Желая подсластить горькую пилюлю, монарх намекнул мореплавателю на частичное возмещение удержанных денег.

Христофор не сдался, попросил о новой встрече. Фердинанд был бы рад отказать ему, да борьба за власть вынуждала заигрывать с подданными жены, и он согласился принять единственного адмирала Кастилии. Колумб изложил ему суть своих требований.

– Я знаю, что благодаря вам мы обрели Индии, – сказал Фердинанд, – и вы достойны пожалований моей жены. Но ее нет. Перед смертью королева изменила решение, я не вправе восстановить вас в правах.

– Ее Величество сделало это под влиянием опорочивших меня