Глава 6

Рассвет рассыпал узоры по одеялу Лаванды. В доме было тихо. Пару минут девушка лежала, собираясь с мыслями. Во сне она направлялась в какие-то дальние края, где воздух был целебным, а на деревьях вместо листьев висели обрывки платьев, которые мать шила ей в детстве. И ощущение времени было каким-то искаженным. Но постепенно, кусочками вернулась реальная жизнь. Арло Снук нашел работу. В конюшнях. Он, верно, уже ушел. Поэтому вокруг так тихо. Лаванда прикоснулась к повязке на лице, припомнив, как вообразила, что мать спрятала деньги в расщелине дуба. Вероятность этого теперь казалась дальше небес, но девушка вспомнила слова доктора Миньярда: «Я бы ничего не исключал». Впрочем, еще до его мудрого совета она инстинктивно хваталась за любую возможность, и мозаика постепенно сложилась: небрежное замечание доктора о телеграмме ее матери, а теперь еще и последний кусочек идеально встал на место – судьба доставила ей практически к порогу на Пиннакл-стрит способ, причем мистический, связаться с матерью.

Однако здесь имелась серьезная проблема. Лаванда сильно страшилась Аллегры Траут. Ее светскости, ее прагматизма, ее славы. Умения владеть своей пугающей красотой и стилем, словно оружием. Лаванда вздрагивала от одной только мысли об этих остроносых сапожках. Да и начальником пророчица оказалась суровым и требовательным. Роберт у нее на побегушках и скачет на задних лапках, как запуганный песик. Лаванда с самого начала на вокзале это наблюдала. По свирепости ближе всего к Аллегре была, пожалуй, директриса Корделл, чье пламенное рвение относительно равноправия полов сдерживалось неизменной любовью к ученицам, независимо от того, какую дорогу те избрали в жизни. Высказываясь достаточно сурово, мисс Корделл порой даже «лаяла» на своих девочек, но никогда не «кусала». Миссис Клемент Роуз же, старательно пытающаяся застращать Лаванду ужасами безмужнего существования, и вовсе больше походила на комара, зудящего над ухом. Старая наставница ее нисколько не пугала.

По правде говоря, тогда на вокзале Аллегра Траут повергла Лаванду в смертельный трепет. Но что такое страх, если из потустороннего мира удастся получить хотя бы подсказку о местонахождении тайника? Не говоря уж, какую чистую, глубокую радость принесет Лаванде осознание, что мать не навсегда потеряна для нее, а пребывает где-то там, на небесах, за пределами атмосферы планеты. Насколько легче тогда было бы справляться с трудностями, которые жизнь то и дело швыряет под ноги. Нет, надо перестать праздновать труса и обратиться к пророчице.

Не время строить из себя стыдливую мимозу. Лаванда осторожно поднялась, потому что падение в лесу все еще давало о себе знать. Тупая боль пронзила и щеку. Девушка на цыпочках прокралась в материнскую спальню, где всегда царил влажный холод. Мальчик забыл про ведро с натекшей водой, поэтому она оттащила его вниз и вылила снаружи, а затем осторожно достала яйцо из-под курицы, дремавшей на сене в сарайчике.

Вернувшись в кухню, Лаванда осмелилась взглянуть в зеркало. Сняла повязку. Зашитая щека стала синевато-красной, но уже начала заживать. Насколько иначе обстоит дело с Робертом Траутом, чье красивое лишь наполовину лицо не заживет уже никогда. У раковины топорщился сверток с чаем. Раз уж с возвратом ничего не вышло, Лаванда не видела причин, почему бы его не попробовать. От раннего завтрака Арло в печи еще остались угольки, поэтому она их раздула и поставила на плиту чайник и кастрюльку с яйцом.

Мистер Блэклок был прав насчет качества чая. Дав ему настояться, Лаванда наслаждалась его насыщенным, глубоким, пряным ароматом с цитрусовой ноткой. Действительно, прекрасный напиток.

Чай прибавил сил. Яйцо тоже. Лаванда еще раз взглянула в зеркало. Нет, невзирая на отталкивающее лицо, нужно брать быка за рога и попытаться уговорить Аллегру Траут на сеанс связи с потусторонним миром. Возможно, она сможет пообщаться с духом Амариллис Фитч и узнать, где же спрятан долгожданный подарок. Лаванду огорчили слова матери, сказанные доктору, что ее дух не успокоится, если дочь будет страдать от лишений.

Лаванда через ночную рубашку провела ладонью по ребрам. Оглаживание собственных ребер прибавило решимости. Но сначала нужно найти Аллегру. Прорицательница не появлялась с того самого дня, как дамы осаждали ее, выпрашивая автограф, а Роберт с Лавандой мило беседовали, случайно встретившись перед чайной лавкой. Вероятно, Аллегра Траут держалась в стороне по уважительной причине: интенсивное общение с людьми может ослабить ее мистическую ауру. Духовидице следует пребывать над поверхностью повседневной жизни. Может, ее работа требовала созерцательной тишины, а скопище деревенского народу этому мешало. Может, утомляло бремя славы, заставляя жаждать уединения. А может, Аллегра Траут попросту предпочитала общество мертвых.

«Вспомогательными гаданиями», как вспомнила Лаванда, провидица занималась на вокзале. Туда надо заглянуть в первую очередь. Потом на кладбище. Почему-то Лаванда сомневалась, что ключ к тайне местонахождения денег обнаружится на дне чашки или в арканах Таро, но не в ее положении проявлять скепсис. К тому же и доктор посоветовал ничего не исключать. Правда, он еще прописал отдых – легче сказать, чем сделать.

Из-за неуступчивости мистера Блэклока денег на такие излишества, как расклады на Таро или гадание по чаинкам, у Лаванды было мало, да и неизвестно, сколько Аллегра Траут за это брала. Лаванде оставалось только выяснить стоимость и попытаться наскрести нужную сумму в своем тощем кошельке.

Хоть ее лицо и «потрепано», это не означает, что идти на встречу со столь великолепной дамой, да еще и прорицательницей, можно в затрапезе. Лаванда снова решила позаимствовать что-нибудь из маминого гардероба. Вернула ведро под прореху в крыше, затем осторожно перебрала висевшие на крючках платья. Комната дышала своей обычной неприкаянностью, обладавшей, как давно поняла Лаванда, особым запахом. В ней пахло пожухлой рутой, забытой под дождем, листьями мяты, сосной и засохшими мотыльками. В общем, затхлостью.

Лаванда выбрала дневное платье кремового цвета с рукавами жиго[19], огромными, как шары, но ими можно будет хотя бы отвлечь внимание от лица. К рукавам еще должны были прилагаться так называемые буфы, которые поддевались под эти жиго и служили каркасом, но она не нашла их в мамином шифоньере. А и ладно, пусть плюхаются крыльями. Прежде чем выйти на цыпочках из комнаты, перекинув через руку платье с массивными рукавами, Лаванда глянула на портрет Хильдегарды Бингенской в простой рясе, читающей книгу. Ее древние глаза, устремленные на страницу, вдруг моргнули… Игра света, конечно, да качающаяся липа за окном спальни, которую трепали порывы ветра с