– Моя тоже брата больше любит, – говорю. – А меня из-за ноги калечной терпеть не может.

Она аж с лошади свесилась – я спиной почувствовала, – чтобы на ногу взглянуть. Хорошо, что нога замотана была. Мэгги качнулась обратно и чуть не упала.

– Осторожно, – говорю.

– М-м.

– Это мне пивной тележкой отдавило, – говорю.

– А-а. Всё равно зря она к тебе так.

Конь мерно цокал копытами. Мэгги молча билась головой об мою спину.

– Это не из-за тележки, – говорю я немного погодя. – Это косолапие. – Так вроде доктор назвал.

– А, косолапость. – Слышу, Мэгги уже совсем невнятно бормочет. – Знаю про такое… У нас один жеребёнок косолапым родился.

Конь свернул на длинную гравийную дорогу, вроде как аллею, ровно обсаженную по бокам деревьями. Здесь он зачастил, качая в такт головой. Сзади послышались стоны.

– Меня сейчас стошнит, – бормочет Мэгги.

– Только не на лошадь, – говорю.

– Угу… – Тут её в самом деле как вырвет! Только она в сторону наклонилась, и на седло не попало. Правда, она и сама чуть следом не улетела, еле я успела её схватить. Конь нетерпеливо головой качнул.

– Всегда он так: как домой, сразу весёлый, – выдавила Мэгги. – Паскуда.

– А жеребёнок – это кто? – спросила я.

– Жеребёнок?.. Ну, детёныш лошади. То есть у нас одна лошадь косолапая родилась. По крайней мере, так Граймс определил. – Тут её снова качнуло. – Мне просто кошмарно.

Я попробовала представить маленькую лошадку с вывернутым копытом. У Коржика, например, копыта были длинные и концы загибались, но сама стопа не выворачивалась. А что делать лошади, если она не может ходить? Лошадиных костылей же не бывает. Или бывают?

– Он умер в итоге?

– Кто? А, жеребёнок косолапый? Да нет. Граймс ему исправил. Граймс и коновал.

Деревья расступились, и впереди вырос огромный каменный дом – я такими огромными себе склады на доках представляла. Ещё вокзал в Лондоне такой огромный был. Но жилой дом таким быть просто не мог. Что угодно, только не дом.

Я направила было коня к дому, однако тот своевольно махнул головой. Вместо того чтобы идти прямо вперёд, он свернул в сторону, к постройке, в которой даже я сразу распознала конюшню.

Из неё показался пожилой мужичок, должно быть Граймс, и поспешно заковылял нам навстречу.

– Что стряслось? – спрашивает.

– Мэгги вот покалечилась, – говорю. Мэгги ему прямо в руки с седла свалилась. Он покачнулся, но удержал. – С коня грохнулась и башкой ударилась, – говорю. – И плечо ещё отшибла.

Граймс кивнул, говорит мне:

– Можешь пока побыть тут с конём? Я её в дом отнесу.

– Ну конечно, – говорю. Слова стараюсь выговаривать, чтобы как у Мэгги звучало. Граймс – это тот, который исправил косолапие у жеребёнка. Исправил. Косолапие. Как?

Он пошёл с Мэгги к дому, а я кое-как сползла с коня – это отняло у меня немало времени – и огляделась. Конюшни были совсем как та запертая пристройка рядом с домом мисс Смит, только тут их было больше, и они были поприглядней, вдобавок почти все заняты. Из верхних проёмов в половинчатых дверях выглядывали лошади – уши торчком, всем интересно. Время от времени они негромко пофыркивали.

Коня я завела в пустое стойло. Он сунул голову в ведро с водой, а потом уткнулся в копну сена. Седло я с него сняла – это несложно, просто отстегнуть подпругу – и набросила на дверную створку. Потом сняла уздечку. Коня я закрыла в стойле, а уздечку с седлом отнесла в специальную каморку, которую нашла без всякого труда. В один ряд тянулись держалки с сёдлами, в другой – крючки для уздечек, и я повесила то, что принесла, на свободные места. Потом побродила по конюшне, посмотрела других лошадей, а там и Граймс вернулся.

– Спасибо тебе, – сказал он. – Мы её уложили, хозяйка позвонила врачу. Думаю, мы сейчас больше ничем помочь не можем. Она даже не соображает, где находится. Это бывает, когда сильно голову ушибёшь.

– Вначале с ней нормально всё было, – сказала я. – Потом уже, пока ехали, ей поплохело.

– Ага, немудрено, – заявил Граймс. Указал на мою ногу и спрашивает: – А с тобой что? Тоже повредилась?

Опускаю глаза: сквозь повязку небольшое пятно крови проступает.

– А, – говорю, – да это с ней бывает иногда. Когда я без костылей. – Подумала и добавляю: – У меня косолапие.

Но Граймс не предложил его исправить. Только кивнул и сказал, что подбросит меня до дому на машине.

И подбросил, очень даже мило. Поблагодарил за то, что помогла «мисс Маргарет». Я ответила, что рада была помочь, тем более что это вылилось в поездку на таком шикарном скакуне. Над этим он слегка посмеялся и потрепал меня по ладошке – жест немного странный, но ничего. Когда я переступала порог дома, внутри всё бурлило от счастья. Так что к взбучке от мисс Смит я готова никак не была.

Глава 16

Подступилась она ко мне ну точно ведьма: сама худющая, на голове эта копна жёлтая, глаза горят.

– Ты где была?! – заорала она. – Я уже чуть было в полицию не обратилась. Пони бегает по леваде в уздечке, тебя нигде нет. На часах уже почти четыре! О чём ты только думала?

И двинулась на меня. Я втянула голову в плечи, закрыла голову руками.

– Да не стану я тебя бить! – взревела она. – Хотя, честно сказать, руки так и чешутся. Это надо же, заставлять меня так волноваться! По большому счёту заслуживаешь хорошенькой порки.

Волноваться? Ей за меня? В самом деле как я за Джейми? У меня даже руки опустились от недоумения. Я осела на лиловое кресло и так и уставилась на неё огорошенно.

– Я же знаю, что чужих ты не любишь, – сказала она уже тише. – Даже представить себе не могла, по какой такой причине ты могла бы уйти в город. На аэродром ты тоже вряд ли сунешься, а всё-таки я и туда сбегала, у всех поспрашивала – никто тебя не видел. В первый раз оставила одну – и вот, ломай голову, что могло пойти не так. У меня даже идей никаких не было, куда ты могла деться.

– Я думала, мне можно выходить, – сказала я. Нога болела жутко – давно она так не болела. Я ведь без костылей далеко ещё ни разу не уходила с тех пор, как сюда приехала. Ещё на руке появилась ссадина и слегка кровоточила.

– Уходить без предупреждения нельзя, –