Когда Крук отправился на муле через заросли высокой травы, держа наготове винтовку, чтобы подстрелить куропатку, его ожидал сюрприз. Вместо куропатки из травы поднялся Джеронимо вместе со своими воинами. Охотник превратился в добычу. Однако Крук, даже если почувствовал страх, ничем его не выдал.

— Давайте убьем его, — предложил Весельчак.

— Нет. — Джеронимо забрал у генерала ружье и бечевку с нанизанными на нее куропатками, которых Крук уже успел добыть. — У нас патроны на исходе. Сейчас нельзя рисковать и вступать в бой. — Он повернулся к Лозен: — Бабушка, ступай в лагерь синемундирников и передай им: я хочу, чтобы рыжеволосый койот по прозванию Кривой растолковал смысл моих слов Загорелому Волку.

Лозен сняла повязку, обхватывавшую голову, и волосы рассыпались по плечам. Втерев в лицо грязь, шаманка обернула вокруг талии одеяло, чтобы синемундирники не увидели на ней набедренной повязки вместо юбки. Когда Лозен, шаркая ногами, вошла в лагерь, солдаты не обратили на нее внимания. Увидев Рафи, она даже не подала виду, что узнала его, и он последовал ее примеру. Коллинз не назвал ее по имени, ведь солдатам доводилось слышать о Лозен. А сейчас в их глазах она была всего лишь очередной чумазой индианкой, явившейся побираться.

Лозен рыскала по лагерю, пока не отыскала Микки Фри. Парень ни у кого не пользовался любовью и доверием, зато бегло говорил и на наречии апачей, и на испанском, хоть и путался в испанской грамматике. Что же касается английского языка, то из него он помнил немного: как ругаться и как выпрашивать курево и виски.

После долгих споров генерал Крук убедил Джеронимо и его людей явиться к нему в лагерь на переговоры. Когда индейцы-отступники въехали на бивуак вместе с генералом, Крук держался так, словно угодил в плен к апачам намеренно.

В бесконечных переговорах прошло еще несколько дней. Наконец Крук уговорил Джеронимо перебраться со всеми своими последователями в резервацию при форте Апачи, расположенную в семидесяти километрах от Сан-Карлоса. Две сотни следопытов Крука расхаживали с довольным видом. Во-первых, они хорошо показали себя перед Загорелым Волком, а во-вторых, выиграли в карты у чирикауа все, что у тех имелось с собой.

В форт вместе с Круком отправились пятьдесят два воина в сопровождении двухсот семидесяти трех женщин и детей. Все они по большей части шли пешком. Чтобы укрыться от палящего солнца, женщины прикрывались срезанными с сейбы ветками. Сам Джеронимо предпочел остаться.

Он заявил, что соплеменники в страхе перед солдатами разбежались и теперь ему требуется время, чтобы их собрать. Однако свой истинный план Джеронимо не раскрыл. Лозен ему кое-что предложила, и Джеронимо в кои-то веки прислушался к ней. Правда, на осуществление задуманного требовалось время.

Прошло восемь месяцев. За этот срок Джеронимо, Лозен и остаток воинов украли у мексиканцев триста пятьдесят голов скота. Лозен собиралась разводить животных — совсем как бледнолицые, с тем отличием, что стадо, по обычаям индейцев, будет принадлежать всем соплеменникам. Апачи больше не собирались зависеть от агента в Сан-Карлосе и поставок продовольствия. Агент, полагавший, что еды индейцам следует выдавать ровно столько, чтобы они не померли с голоду, компенсировал нехватку пищи плотской — духовной пищей в виде сборников проповедей и христианских гимнов. Лозен как-то раз на совете сухо заметила, что книги, как их ни готовь, все равно останутся несъедобными.

Всякий раз, когда на советы приходили бледнолицые, они до хрипоты твердили, что апачам нужно научиться обеспечивать себя самим. В ответ вожди указывали им, что до появления американцев так, собственно, и было. Что ж, теперь благодаря этому стаду чирикауа наконец смогут позаботиться о себе, не выполняя при этом унизительные условия, которые ставят им бледнолицые.

При приближении к границе Джеронимо явно занервничал. Лозен прекрасно понимала, в чем кроется причина его беспокойства. Семь лет назад Мягкая Висячая Шляпа забил воина в кандалы, унизил и посадил под замок в маленькую комнатенку. А вдруг бледнолицые, несмотря на все посулы Загорелого Волка, снова поступят с ним так же? А вдруг его вздернут со всеми его людьми, как это случилось со Смертельным Выстрелом? Вдруг женщин и детей продадут в рабство? Для себя Лозен решила: если ее попробуют заковать в кандалы, она последует примеру брата и вонзит себе в грудь кинжал.

* * *

Встречать Джеронимо на границе генерал Крук отправил лейтенанта Бриттона Дэвиса[120], дав ему в сопровождение разведчиков Эла Зибера[121] и роту «Б», состоявшую из апачей-следопытов. Дэвис родился и вырос в Браунсвилле, что в Техасе, и потому растягивал слова на техасский манер, будто желая всем показать, в каком именно краю находится его отчий дом. Лейтенанту приходилось напоминать об этом окружающим, поскольку он не походил на высоких худощавых отпрысков техасской земли. Он не подозревал, что апачи-следопыты уже окрестили его Пухлячком. Впрочем, его такое прозвище только повеселило бы.

Дэвису исполнился всего годик, когда разразилась Гражданская война. Отец, будучи южанином, все же пошел на службу к северянам и встал во главе полка. Войну он закончил уже бригадным генералом. В результате его сын Бриттон являл собой диковинку: он был техасцем, который окончил Вест-Пойнт и при этом не испытывал ненависти к «проклятым янки».

Тяготы армейской жизни казались Бритту Дэвису сущей ерундой. Он был крепким и находчивым, как и все техасцы, но при этом умнее и добродушнее подавляющего большинства земляков. Дэвис пришел в восторг, узнав, что под его командование передали роту апачей. О лучшем он не смел и мечтать и пребывал на седьмом небе от счастья, что именно ему доверили эскортировать Джеронимо со всей его бандой разбойников к форту Апачи.

Неделя сменялась неделей, и Дэвис начал задумываться: а не собирается ли старый плут Джеронимо обвести его, Дэвиса, вокруг пальца — в точности так, как уже не раз проделывал. Впрочем, пока оснований для жалоб не имелось. Дэвис ловил в реке форель и охотился на куропаток, антилоп и кабанов. Добычу он отдавал Хосе Марии Сото, которого называл «поваром из царства грез».

Лейтенант любил поговорить о литературе с одним янки в просторном пиджаке и широкополой войлочной шляпе, которой тот прикрывал блестящую, словно очищенная луковица, лысину. Янки уверял, что пишет об апачах роман, но Эл Зибер за глаза ворчал, что тот, как и все писатели, слишком ленив.

В декабре прибыл сын Кочиса Озорник, а с ним — чуть больше десятка воинов и тридцать женщин и детей. Дэвис сопроводил их в Сан-Карлос без всяких проволочек. Хотя по пути они предпочли избегать главных дорог,