– А что приютившая тебя женщина? С ней все в порядке?

– Да, мы прятались в бомбоубежище. Но дом разрушили, и жить стало негде.

– Мне тоже стало негде жить, – вздохнула Джози.

– Вас не ранило? – с сочувствием спросила Лотти.

– Не сильно. Во всяком случае, не настолько серьезно, как тех, кого мне довелось повидать в больнице. Ну, думаю, свежий деревенский воздух всем нам пойдет на пользу, – бодрым тоном добавила Джози.

– Надеюсь, – согласилась Лотти. – И надеюсь, новая семья не будет относиться ко мне как к прислуге.

– Не волнуйся, дорогая, – сказала Джози, сожалея, что правая рука у нее не действует и она не может обнять девочку. – Теперь у тебя есть я. Обещаю, я присмотрю, чтобы о тебе позаботились.

Джози успела заметить, как Лотти украдкой смахнула слезу, прежде чем снова поднять глаза.

Автобус покинул Питерборо и теперь двигался по узким проселочным дорогам, по обеим сторонам которых тянулись поля, припорошенные недавно выпавшим снегом.

– О, а здесь тоже бывает снег, – оживилась Лотти, впервые с начала поездки проявляя интерес к тому, что ее окружало. – Совсем как дома, в Германии.

– А где вы жили в Германии? – спросила Джози.

– В Мюнхене. На юге страны, рядом с Альпами. Зимой мы катались на лыжах. Это очень весело. Мой папа отлично ходил на лыжах. Он и меня научил, и сам смастерил для меня первую пару лыж.

В голосе девочки послышались тоскливые нотки.

– Здесь нам вряд ли удастся покататься с горок, – улыбнулась Джози. – Местность плоская, как блин.

– Как блин? – Лотти выглядела озадаченной.

– О, извини. Это английское выражение: плоский, как блин. Знаешь, что такое блин? – Джози начертила в воздухе круг.

– Ja. Pfannkuchen?[4] Их пекут на сковородке?

– Верно. Вот и здесь земля такая же плоская. Понимаешь?

Девочка рассмеялась.

– Поняла. Я каждый день узнаю все больше и больше английских слов. Но некоторые тонкости до сих пор не сразу улавливаю.

– Думаю, ты очень хорошо говоришь по-английски. Учитывая, что живешь в стране чуть больше года.

– К сожалению, я мало чему научилась у тех женщин. Хозяйки обзывали меня ленивой и глупой. Но школа была хорошая. Мне там нравилось. Надеюсь, здесь тоже найдется школа, куда я смогу ходить. Я всегда мечтала, что однажды поступлю в университет.

– В университет? Вот это да! – воскликнула Джози. И, помолчав, добавила: – Держись за свою мечту, детка. Не отступай. Мне пришлось бросить школу в четырнадцать лет. Я всегда сожалела об этом.

– Я люблю читать. А вы? – спросила Лотти. – Мне разрешали брать книги из школьной библиотеки. Но этим женщинам не нравилось, что сижу с книгой, а не работаю по дому. Мне приходилось читать по ночам, лежа в постели.

– Я тоже люблю читать, – призналась Джози. – Будем надеяться, что и здесь найдется библиотека.

Лотти кивнула. И они обменялись улыбками, словно две заговорщицы.

Глава 6

Минут через пятнадцать автобус въехал в небольшой городок и остановился на площади перед зданием вокзала. Джози понятия не имела, что это за город, поскольку по правилам военного времени все вывески и указатели были сняты. Женщину с двумя маленькими детьми и детей, сидевших в первых рядах, высадили, и они ушли в сопровождении волонтеров. Багаж путешественников, который они сжимали в руках, как и холщовая сумка Джози, выглядел жалким. «Как они собираются выжить? – подумала Джози. – И откуда матери взять пеленки для младенца?» В конце концов, взрослые еще как-то могут обойтись, но как быть с малышами? Водитель закрыл двери, и автобус покатил дальше. Городок остался позади, теперь они снова ехали по проселочным дорогам. Справа и слева тянулись поля, кое-где прорезанные дренажными каналами, в которых стояла вода. Равнина уходила до самого горизонта, и лишь возникающие вдалеке одинокие шпили церквей время от времени нарушали однообразие пейзажа. Автобус миновал небольшую деревеньку – всего несколько домов, раскиданных вдоль дороги, и старинную церковь с высокой колокольней. Дорожные указатели, как и везде, были либо сняты, либо закрашены, однако Джози успела заметить табличку на воротах церкви: «Церковь Святой Марии, округ Святого Николая в Диппинге»[5].

– Какое нелепое название для местности, правда? – Джози с улыбкой обернулась к Лотти.

Девочка сумела выдавить слабую ответную улыбку.

– Извините, но я не очень хорошо себя чувствую, – сказала она. – Такая тряска. Кажется, меня укачало.

– Если честно, меня и саму мутит, – кивнула Джози. – Но, думаю, мы скоро доберемся до места.

– Интересно, куда нас везут?

– Понятия не имею. Даже не знаю, в каком графстве мы сейчас находимся. Полагаю, где-то в Восточной Англии. Слыхала, что здесь сплошные болота. Видишь воду в каналах? Море, должно быть, совсем рядом.

– Море? – глаза девочки загорелись. – Никогда не видела моря. Мы с родителями ездили на озера, но море – это далеко, на севере Германии.

– Знаешь, я и сама бывала на побережье всего-то пару раз, – призналась Джози.

Они въехали в другую деревню. Автобус остановился у мемориала героям Первой мировой войны. Женщина-волонтер, сопровождавшая эвакуированных, назвала два имени из своего списка. Два маленьких мальчика поднялись и двинулись к выходу. Возле автобуса их поджидал фермер. После коротких переговоров с ним женщина представила мальчиков фермеру. Тот кивнул, затем подхватил одного за другим и усадил в телегу, запряженную лошадью, после забрался сам. Телега тронулась, а автобус покатил дальше. Похожая сцена повторялась вновь и вновь, пока в конце автобуса не осталось всего четверо пассажиров. К этому моменту Джози чувствовала себя совершенно разбитой, ее мутило. Но, возможно, причиной был голод: после завтрака прошло уже несколько часов, а они все кружили и кружили по дорогам. Наконец их подвезли к очередному скоплению домов.

– Если не удастся разместить их здесь, боюсь, придется возвращаться, – сказала женщина водителю, поглядывая на своих подопечных в конце автобуса. – Раньше мы не возили сюда людей, в такую-то даль. Ну ладно, посмотрим, что из этого получится.

Она снова обернулась к пассажирам.

– Итак, мы прибыли. Все выходим на улицу.

– А как называется это место, мисс? – спросила девочка, сидевшая перед Джози.

– Саттон-Сент-Джайлс, если я ничего не путаю. Не волнуйтесь, сейчас мы во всем разберемся.

Они начали выбираться наружу. Первой вышла полненькая девочка лет одиннадцати. Она протянула руку и помогла спуститься идущей следом крошке лет четырех. Малышка была похожа на фарфоровую куклу, с копной льняных кудрей, завязанных на макушке красной ленточкой, и огромными голубыми глазами, которые в ужасе смотрели на мир вокруг.