– Дочка, ты человек взрослый, если всё обмозговала, Господь тебе судья.

Готовилась женщина к новой жизни сама и готовила к переменам дочку. Когда поняла, что готова, попрощалась с родителями, перекрестилась на домашние иконы и, взяв за руку дочь, ушла на жительство в Бежецкий Благовещенский женский монастырь. Там через короткое время на нее возложили самое трудное монастырское послушание, требующее большой силы воли и ещё большего самоотвержения христианского – сбор. Сбором ей следовало заниматься в самой столице – Санкт-Петербурге. Выполняла она возложенные на нее обязанности с усердием и по совести. Постепенно обзавелась знакомствами.

Приезжая для отчета в Бежецк, по возможности посещала и Шёлдомеж, чтобы поклониться светлому образу Шестоковской Божией Матери и проведать жившую при церкви села сестру Дарью. Во время посещения Шёлдомежа Ольга часто беседовала с отцом Евфимием. Он отмечал в ней благочестивость и усердие к выполняемым обязанностям, потому когда настало время выбора наставницы – устроительницы их монастырской общины, священник вспомнил об Ольге и попросил вышестоящих иерархов содействовать в назначении монахини на это ответственное послушание, а к настоятельнице монастыря в Бежецк поехал вместе с Ольгой сам. Там он упросил игумению Софию отпустить Ольгу в Шёлдомеж для обустройства открываемой там обители, в то же время просил взять новую обитель на первое время под свое руководство и покровительство. Игуменья без долгих раздумий согласилась. Получив благословение от игуменьи, Ольга отправилась с отцом Евфимием в Шёлдомеж. Прибыв в село, устроительница новой обители немедленно приступила к своим обязанностям.

Дело было новое, ответственное и не во всём понятное. Однако Ольга искренне считала, что ей всегда поможет и поддержит в делах сама Матерь Божия, а значит, всё у нее получится, и она непременно справится с тем, что на нее возложил Господь. Радовало то, что общежительницы общины, все двадцать человек, доброжелательно и с большим энтузиазмом встретили известие о том, что Ольга теперь будет их настоятельницей, объединяющей их в крепкую духовную семью в труде и молитве!

Новая матушка вдохновляла на монашеский подвиг сестер и вдохновлялась сама. Первые насельницы ощущали каждой клеточкой своей плоти то, что являются участниками великого, неизведанного для этой заповедной местности дела. Ради исполнения Божьей воли они были готовы на любые жертвы, на любой подвиг. Например, они не убоялись, заслышав однажды громкий бой бубна, пойти темной ночью к лесу, где с великим усердием молились, пока бубен не умолк.

– Это первое наше испытание, – сказала Ольга. – Мы его с Божьей помощью прошли. Уверена, что и все грядущие нам будет по силам преодолеть!

Когда на востоке заалела заря, насельницы пришли в храм. Они молились с ещё большим усердием, чем делали это прежде, наслаждаясь ощущением единства и своей многократно возросшей духовной силы. После молитвы все насельницы обращались к Ольге не иначе, как «наставница» и «матушка». И Ольга не подвела сестер, взялась за дело основательно. Даже когда приходилось очень непросто, сохраняла внешнее спокойствие. А сложностей было достаточно. Многого не хватало. Например, даже хлеба порой негде было взять. Тогда насельницы шли в народ, и люди помогали им, делились всем возможным.

Проблемой оставалось и жильё. Ольга, ставшая к этому времени монахиней Леонидой, жила в церковной сторожке, спала на соломе – другого жилья для нее не нашлось. «Надо как можно быстрее решить вопрос постройки домов для нужд общины», – думала настоятельница. Но где взять необходимые для этого средства? Вопросы, вопросы, вопросы… Бесконечные, труднорешаемые, преодолимые разве только при помощи небесной покровительницы их новообразованной обители – Богоматери Шестоковской. И Заступница помогала. Даже когда опускались руки и казалось, что в этот раз выхода нет, об их тяжбах узнавали люди, предлагали помощь, учитывая бедственное положение, подсказывали, привозили зерно, муку, строили, поддерживали финансами. Так, день ото дня, крепла и развивалась обитель, неустанными трудами и молитвами настоятельницы и насельниц.

Весть о том, что в Шёлдомеже при храме организована община, быстро распространилась и привлекла народ: «Слава богу, и в наше “задичье” проникает целебный свет истинной веры!» Радовалось сердце матушки Леониды, но при этом замечала она, как при большом стечении народа мала их сельская церквушка. Летом народ слушал, смотрел на службу и молился стоя подле храма на улице. Однако погода не всегда благоволила этому, а в холодную пору богомольцы испытывали серьезные лишения и тяжбы. Леонида сказала себе: «С этим необходимо что-то делать!».

Что следует предпринять конкретно, боялась произнести вслух, хотя ответ напрашивался простой: необходимо построить такой храм, который вместит в себя всех желающих! Вновь писались прошения, следовали бесконечные поездки для донесения своих чаяний до тех, кто может помочь, решить, ускорить… Зная о скромных финансах сельской отдаленной обители, Леониде предлагали повременить, накопить вначале необходимую сумму, лишь потом браться за строительство, но она, как в далеком детстве, продолжала упорствовать, твёрдо веря, что настойчивость и вера помогут обратить лужу посреди деревенской улицы в пусть крошечный, но всё же водоем со святою водой. И дело пошло!

Через двенадцать лет в Шёлдомеже недалеко от церкви вырос красавец трехпрестольный собор, великолепием своим не уступающий соборам больших городов.

– Вот он, православный центр Верхнеситья! – говорили мужики, снимая шапки, крестясь и кланяясь новому дому Богоматери Шестоковской.

Но не всё было гладко. Болотей и его слуги затихли, но не оставляли попыток навредить. Незадолго до постройки собора в Шёлдомеже вновь случился большой пожар – выгорело больше половины монастырских и крестьянских строений. Пришлось многое, считавшееся завершенным, начинать сначала. Удивлялись люди, откуда берут матушка Леонида и насельницы силы, чтобы не впасть в уныние. Не знала этого и сама монахиня Леонида, но понимала, что у ее дела твердая незыблемая опора, которую не подточит Болотей, какими бы подлыми и жестокими его происки не оказались.

Будучи человеком малограмотным, матушка не жалела трудов своих на то, чтобы при монастыре открылась школа для крестьянских детей. И в этом ей тоже сопутствовал успех. Село теперь не только являлось центром православной веры, но стало центром просвещения. С каждым годом число учеников росло, увеличиваясь параллельно крепнущий славе школы. Увеличивалось и число насельниц, крепло хозяйство монастырской общины, появилась своя иконописная мастерская.

Настоятельница нередко говорила, что мечтает о том, чтобы у их монастыря появились подворья. Прежде всего необходимо было иметь подворье в столице, в Санкт-Петербурге. Это стало бы подтверждением того, что слава Шестоковской Божией Матери, распространилась на всю империю Российскую.