– Мы не сомневаемся в вашей смелости, – успокоил контролер. – Я хотел сказать, что не нужно напрасно беспокоиться.

– «Напрасно»? – уцепился Кесада. – Вы верите в соглашение с капитан-генералом? С ним надо разговаривать так, как он с вами! Португалец непременно арестует Мартина с Луисом, а ночью или утром приплывет за нами!

– Под пушки каравелл? – не поверил Мендоса. – Он не так смел и безрассуден, как его шурин.

– Он пошлет Барбосу, – выпалил Кесада.

– У нас не меньше достойных офицеров, – похвастался Картахена, – и прекрасных канониров, лучших в эскадре! Магеллан не совершит глупости. Скорее начнет медлить, рассчитывать ходы. Мы не потеряем головы, не будем торопить события, не дадим повода арестовать нас за нарушение дисциплины. Португалец приучил меня к осторожности, – намекнул инспектор на свое первое поражение. – Только дураки дважды повторяют ошибки!

– Господи, зачем мы послали их! – не унимался Кесада. – Мы вручили Магеллану список противников, он разделается с нами! Почему мы не подумали об этом?

– Потому что великие идеи приходят вам в голову после того, как сделаете ход в шахматах, – уколол инспектор капитана.

– Надо быть решительными, надо быть предельно решительными! – настраивал себя и друзей Кесада.

– Как? – ухмыльнулся казначей.

– Ударить первыми.

– Возьмем в зубы мечи и вплавь отправимся на «Тринидад»? – засмеялся Картахена. – Я не умею плавать!

– Почему вплавь?! У нас есть две лодки, способные перевезти до тридцати солдат.

– Одна, – лениво уточнил Мендоса. – Пока Мартин не вернется, только моя шлюпка привязана к борту «Консепсьона», а в нее много народу не посадить.

– Зачем Магеллану захватывать шлюпку? Он отошлет ее назад.

– Тридцать человек против трех кораблей! – улыбался инспектор. – Вы достойный преемник рыцарей Круглого стола. Но при короле Артуре не существовало пушек с картечью!

– Вы, я вижу, того… – капитан постучал кулаком по голове. – Я волнуюсь, но не лишился рассудка, а вы… – он махнул рукой. – Мы захватим один корабль, и перевес будет на нашей стороне!

– «Тринидад» с адмиралом? – издевался Картахена.

– «Сан-Антонио», где вас помнят и не окажут серьезного сопротивления.

Надменная усмешка сразу пропала у контролера.

– В этом что-то есть, – задумался Мендоса.

– Сегодня там никто не ждет нас, а завтра станет поздно, – Элькано поддержал Кесаду— Сеньор капитан прав – команда не прольет крови за Мескиту. За него заступится десяток соотечественников. У нас окажется тройное превосходство.

– Занятно, – насторожился Картахена. – Как это выглядит со стороны закона?

– Капитан-генерал нарушил инструкции, – принялся рассуждать казначей. – Завел корабли на край света, замыслил погубить их, получить прощение у Мануэла за свое предательство. Испанские офицеры составили командующему письмо с просьбой выполнить пункты «Капитуляции». Он отказался. Тогда офицеры во главе с «равноправной персоной» прибегли к крайним мерам, чтобы спасти флотилию.

– Вполне разумно, – оценил Элькано. – Мы не нарушаем присяги императору, спасаем имущество, требуем того же от Магеллана.

– Мы готовы повиноваться капитан-генералу, если он даст слово дворянина отказаться от самовольного принятия решений, противоречащих указаниям Индийского совета, – закончил Мендоса.

– Звучит убедительно, – согласился Картахена, – подождем ответа на письма.

Замолчали. Кесада засунул пальцы в рот, задергал бородкой. Он думал о плане захвата «Сан-Антонио». Мендоса доедал фрукты. Элькано и Картахена разглядывали друг друга.

– Я представлял смещение капитан-генерала в иной форме, – признался вполголоса инспектор баску.

– Почему «смещение»? – спросил тот. – Вы хотите посадить его под арест?

– Я оговорился, – поправился испанец. – Мы заставим португальца считаться с нашим мнением. Вы сможете командовать таким крупным кораблем, как «Сан-Антонио»?

– Я плавал на судах большего тоннажа, – расцвел румянцем баск.

– Тогда вы справитесь с каравеллой, – заключил Картахена.

– Благодарю вас, – покраснел от радости штурман.

* * *

Ругаясь и проклиная Барбосу, обещая обрезать у него все, что можно оторвать у мужчины, Луис де Молино поднялся на палубу «Консепсьона». За ним семенил мелкими шажками нотариус, трясущийся от холода и сожалевший, что позарился на золотой реал, ввязался в сомнительное дело. В каюте Луис де Молино без приглашения развалился на стуле, всем видом показывая, что по праву рождения находится среди равных. Мартин ждал у двери, стыдливо пряча подпорченные сыростью штаны.

– Капитан-генерал принял наши условия? – нетерпеливо спросил Кесада.

– Куда там, – махнул рукой развязный красавец, – даже выслушать не захотел. – Барбоса плевал нам на шляпы, грозился захватить лодку, повесить всех на рее!

– Правда? – не поверил Кесада.

– Во… – Луис широко перекрестился. – Он подтвердит, – кивнул на нотариуса.

– Плевал, – вздохнул Мартин.

– Вы сказали, что исполняете служебные обязанности, представляете интересы императора? – возмутился Мендоса.

– Сказал, – продолжил Луис— Он ему все сказал, а тот орет: «Давай письма и катись к чертям!» Но мы не олухи, не полезли на палубу.

– Что ответил Магеллан? – Кесада прервал болтовню. – Он готов вернуться в Испанию?

– Никогда! – заявил посланник. – Об этом не может быть и речи!

– Это следовало ожидать, – пробормотал Картахена. – Каков ответ на офицерские требования?

– Обещал подумать.

– И только? – разочаровался Кесада.

– Что я вам говорил? – усмехнулся Картахена. – Он будет медлить и выгадывать, словно играть в шахматы.

– Ты ничего не упустил? – допытывался капитан. – Мартин, он все сказал? – повернулся к нотариусу.

– Сеньор командующий долго размышлял, – добавил Мендес. – Мы уже хотели вернуться без ответа, когда из каюты вышел Эстебан Гомес передать его слова.

– И Гомес с ними, – недовольно заметил казначей. – Я думал, он постарается держаться в стороне.

– Вьется вокруг португальцев, – сообщил слуга, – но вежлив, в драку не лезет.

– Спасибо за услугу, – поблагодарил инспектор нотариуса, протягивая ему золотую монету. – Это вам за труды.

– Вы рассчитались со мной, – смутился Мартин.

– Я помню, – кивнул Картахена. – Днем мы не предполагали, что поручение окажется вдвойне трудным. Вы рисковали жизнью.

– Вы преувеличиваете мои заслуги, – застеснялся нотариус, радостно пряча реал в подмоченные штаны, кланяясь и выползая задом из каюты.

– А мне? – Луис раскрыл ладонь.

– Вы – дворянин! – с издевкой заметил инспектор.

– Утром у тебя будет десять таких монет, – пообещал Кесада.

– Неужели?

– Получишь и больше, – подтвердил казначей.

Луис де Молино открыл рот, блеснул белыми ровными зубами, но не осмелился узнать, за что ему сулят целое состояние.

– Значит, сегодня ночью? – спросил Элькано контролера.

– Медлить нельзя, – решил тот. – Если Барбоса плюет в лицо чиновнику Индийской палаты, то Магеллан не боится нас, готовится расправиться со всеми. Мы опередим его. Да поможет нам Бог со святой Девой Марией!

Капитаны поднялись на ноги, торжественно и тихо сотворили молитву, ставшую клятвой верности друг другу и начатому делу.

Глава XXXVIII

Мятеж

Далеко за полночь, когда холодная стеклянная луна пересекла бухту и покатилась за черневшие волнами холмы, а звезды из последних сил мерцали бриллиантовым блеском, собираясь погаснуть, на «Консепсьоне» начались приготовления к захвату