Из Чернигова Игорь заехал в Трубчевск, справиться о здоровье Ольги Глебовны, недавно разродившейся. С Игорем был Вышеслав, несколько слуг и дружинников.

– А я уж подумала, что ты приехал известить меня о смерти Всеволода, – улыбаясь сквозь слёзы, молвила Игорю Ольга. – Стало быть, жив мой суженый. Хвала Господу, что уберёг его в сече!

Игорь, пряча глаза, завел речь о деньгах.

Ольга с готовностью высыпала из шкатулки золотые украшения, сняла с себя колты и ожерелья. Вызвала огнищанина и повелела ему выдать Игорю всё серебро, имеющееся в наличии.

Вскоре тяжёлый кожаный кошель с гривнами лежал на столе.

Показывая Игорю новорождённую дочь, Ольга как бы между прочим поинтересовалась, как прошли роды у Ефросиньи. Игорь, знавший обо всём со слов жены, но не догадывавшийся, чей был ребёнок, ответил с печалью в голосе, мол, младенчик родился мёртвым.

Находившийся тут же Вышеслав слегка смутился, заметив, как пристально посмотрела на него Ольга, едва Игорь отвернулся. Он смутился ещё больше, когда Ольга, улучив момент, пожала ему руку, прошептав:

– Сочувствую тебе и Фросе!

За ужином Ольга оставила Игоря и Вышеслава одних, удалившись к беспокойной дочурке. Детский плач долетал смутными звуками из опочивальни и до трапезной.

– Что, хороша жёнка у моего брата? – подмигнул Игорь Вышеславу. – Вижу, в какое смущение она тебя ввела. В самом соку молодица! После родов-то как расцвела! Ей бы сейчас к мужу под крыло…

Игорь тяжело вздохнул и опрокинул в рот кубок хмельного мёда.

Вышеслав тоже потянулся к чаше, желая, чтобы хмель избавил его от скованности. Однако от выпитого Вышеслава сразу потянуло в сон, и он провалился в забытьё прямо в трапезной на скамье.

Рано утром Вышеслава разбудил Игорь. Князь торопился в путь.

Ольга огорчилась, узнав, что Игорь уезжает так скоро. Она выскочила из терема на зябкую утреннюю прохладу, чтобы проститься с ним.

Игорь с удовольствием троекратно расцеловался с прелестной сношенницей и сунул сапог в стремя.

Воспользовавшись моментом, Ольга подскочила к Вышеславу, уже перебросившему поводья через шею коня, и, что-то сунув ему в руку, быстро шепнула:

– Это от меня Фросе!

Вышеслав машинально стиснул кулак, чувствуя в нём сложенный в несколько раз лоскуток бересты.

Затем Ольга неторопливо поцеловала Вышеслава в щеку и спокойным голосом пожелала ему доброго пути, зная, что Игорь с седла глядит на них.

Едва выехали из ворот Трубчевска, как с осеннего низкого неба стал накрапывать мелкий дождь. Кони шли по дороге, понуро опустив морды. Ветер срывал с деревьев жёлтые и красные листья, трепал плащи всадников.

Вышеслав хмуро молчал, кутаясь в плащ. Не слышно было разговоров и в княжеской свите.

Игорь же был весел, несмотря на плохую погоду.

– Эх, хорошо на воле! – потягиваясь, молвил он. – Гляди веселей, Вышеслав! Скоро вызволим из неволи Всеволода, Владимира и ещё многих наших, благо деньги теперь есть.

Однако весёлости у Игоря поубавилось, когда он приехал в Рыльск.

Агафья встретила его неласково.

– С чем пожаловал, воитель? – спросила она, демонстративно не приглашая Игоря присесть на стул. – Вижу, отпустили тебя поганые. Так ведь ты Кончаку и кум и сват!

– Бежал я из плена, – нахмурившись, сказал Игорь.

– Что же сына моего не прихватил? Иль обременяться не захотел?

– Не мог Святослав со мной бежать, мы с ним в разных кочевьях находились, – ответил Игорь, без приглашения садясь на лавку.

Вошедший вместе с ним Вышеслав остался стоять у двери.

– Ну, княже, давай рассказывай про удальство своё, – язвительно продолжила Агафья, садясь напротив гостя. – Небось зубами верёвки-то рвал, из полона сбегая, а? Поведай, скольких стражей задушил. Как гнались за тобой нехристи, а ты их всех одолел голыми руками, как богатырь былинный! Чего хмуришься? Не так, что ли, всё было?

– Угомонись, Агафья, – сурово произнёс Игорь.

– А, так ты успокаивать меня приехал! – притворно-жалобным голосом промолвила Агафья, при этом у неё на глазах набухли слёзы. – Сына моего в плену бросил, дружину его погубил вместе с воеводой Бренком и заявился, как Христос Спаситель!

– Агафья… – Игорь хотел взять её за руку.

Но княгиня отстранилась:

– Не прикасайся! Гадок ты мне!

– Я же к тебе с чистой душой, Агафья!

– Вон к вдовам рыльским с чистой душой своей ступай! – ледяным голосом проговорила Агафья и указала на городские крыши, видневшиеся из окон светлицы. – Это им ты обещал злато и половецких невольниц, забирая у них сыновей, мужей и братьев. Из рыльских ратников лишь семеро назад воротились, а уходило в поход больше шестисот!

Агафья замолчала: её душили слёзы.

Молчал и Игорь, опустив голову: слова Агафьи жгли ему сердце!

– Заночевать позволишь, а на рассвете я уеду? – несмело спросил Игорь.

– Ночуйте, места хватит, – не глядя на Игоря, отозвалась Агафья.

Устраивая себе постель в небольшой светёлке на два окна, Игорь попросил Вышеслава:

– Потолкуй с Агафьей. К тебе она вроде более милостива. Скажи, что серебро нужно для выкупа её сына из плена. Пусть даст, сколь может. Ну а не может, скажи, что я всё равно верну ей Святослава.

Когда челядинка пришла звать гостей к обеду, Игорь махнул рукой Вышеславу:

– Ты ступай, а я спать лягу. Нехорошо что-то мне.

Вышеслав понял, что Игорю стыдно показаться Агафье на глаза. Он не стал его уговаривать и отправился трапезничать один.

За столом Агафья ничего не ела, лишь печально вздыхала и украдкой вытирала слёзы краем платка.

Вышеславу кусок не лез в горло, как будто он присутствовал на тризне.

Неожиданно Агафья произнесла, с нежностью глядя на Вышеслава:

– До чего же ты на отца своего похож, боярин. Глаза те же и чело…

Вышеслав перестал жевать, не зная, что ответить.

– Где могилка-то его? – тихо спросила Агафья.

– Не ведаю, – глухо ответил Вышеслав.

– Засеял Игорь Святославич поле половецкое русскими костьми, и горя ему мало! – сверкнула очами Агафья.

– Игорь тоже скорбит по ратникам и воеводам своим, – промолвил Вышеслав.

– Что-то по нему не видно, – проворчала Агафья, наливая себе вина. – Не исхудал, не отощал. Рожа как вишнёвым соком налита!

Вышеслав всё пытался заговорить о деньгах, и никак у него это не получалось.

Агафья сама помогла ему, спросив:

– Страдалец-то наш собирается людей своих из полона вызволять?

Вышеслав торопливо закивал головой:

– Конечно, Агафья Ростиславна! Игорь всюду гривны собирает и злато, какое есть. Много уже насобирал. Были мы с ним и в Чернигове, и в Трубчевске…

– У меня тоже возьмите, – сказала Агафья, поднимаясь из-за стола. – Казну свою вам отдаю и то, что люди принесли. Все хотят верить, что их ладо ненаглядный в сече уцелел и в полон угодил. Веры-то на