– Уже темно, – возразил Гек.

Тут он был прав, я не стал с ним спорить, но и я тоже был прав.

– Значит, давай отдохнем, а с зарею двинемся дальше, – предложил я.

Мальчик, кажется, понимал, что меня беспокоит. И мы легли отдыхать. Я быстро и крепко уснул, Гек вроде бы тоже, потому что, когда рассвело – а солнце взошло слишком быстро, – я с трудом его добудился.

– Есть хочу, – сказал Гек.

– И я, но надо идти.

Мы прошагали около мили на запад и наткнулись на тропу, ведущую с севера на юг. За последнее время она повидала немало путников, и я опасался по ней идти. Уж не часть ли это подземной железной дороги, подумал я. Едва я об этом подумал, как послышался топот множества ног, и я утащил Гека в кусты.

Гек, округлив глаза, смотрел на семерых мужчин в одинаковой синей одежде: они направлялись на юг. На спине у них висели ружья, вещмешки и скатанные одеяла. Все семеро были белые и молодые.

– Это солдаты, – сказал Гек. – Как и говорили люди на пароходе. Они говорили, что рабовладельцы напали на Южную Каролину. Говорили, это случилось несколько месяцев назад, и вот так все началось.

– Не нравятся мне эти ружья, – сказал я.

– А других рассердило слово “рабовладельцы”. Два мужика подрались. Один тип другому типу зуб изо рта выбил. А пароход затрясся и развалился.

Солдаты скрылись из виду.

– Как думаешь, за кого они? – спросил Гек.

Мы застыли, услышав чьи-то шаги. Спрятаться мы не успели. К нам приближался белый солдатик, с виду совсем мальчишка. Должно быть, отстал от товарищей. Мы столкнулись с ним на тропе. Он ошалело уставился на меня, чуть дольше задержал взгляд на Геке, но ничего не сказал – собравшись с силами, бросился догонять отряд. Я едва ли не носом почуял, до чего ему страшно.

– Война. Кто бы мог подумать? – произнес Гек. – Он ведь ненамного старше меня.

Мысль о войне ничего для меня не значила. Я не знал, что такое война. Я не знал, кто с кем будет драться и почему это должно меня заботить. Я задумался о войне – точнее, попытался задуматься – и почувствовал себя по-детски наивным. Даже Геково мальчишечье романтическое восхищение идеей войны показывало, что он в этом смыслит больше меня. Я же думал лишь об одном: мне надо идти на север.

– Я хочу с ними, – сказал Гек. – Наверняка они будут сражаться или что-нибудь вроде того.

– На север, – произнес я.

– Ты мне не хозяин, – возразил Гек.

Я всмотрелся в его лицо, в его поджатые губы.

– Нет, Гек, не хозяин. И надеюсь, что у тебя никогда не будет хозяина. Тебе бы это не понравилось. Пожалуйста, давай вместе пойдем на север.

– Зачем?

– Потому что мне хочется знать, что ты в безопасности. У мисс Уотсон и судьи Тэтчера ты будешь в безопасности.

– А ты? Ты придешь с повинной?

– Нет, сынок. Я так и буду в бегах. Раз уж мне не выкупить Сэди и Лиззи, я разыщу их, и мы сбежим в свободный штат.

– Это в какой? – спросил он.

– Не знаю. Может, в Иллинойс. А может, даже в Канаду.

– А меня взять с собой тебе в голову не пришло, – сказал Гек. – Почему ты не хочешь взять с собой своего сына?

– Ты и так свободен, – пояснил я.

– Тогда я, пожалуй, пойду на войну, – сказал Гек. – Раз я свободен, значит, могу идти на войну? Я могу делать что захочу.

– Так-то оно так, но скажи мне, за кого же ты будешь сражаться?

– Я как-то об этом не думал. У этих молодцев в синих мундирах вид такой щегольской. Все-таки интересно, на чьей они стороне?

– Как по мне, обе стороны стоят друг друга. Ты же сам говорил, одна сторона против рабовладельцев. Я не совсем понимаю, кого ты имел в виду. Тех, кто рабами торгует, или тех, кто ими владеет.

– А какая разница? – спросил Гек.

– Не знаю, – ответил я.

– Взять и пойти воевать, – сказал Гек. – Представляешь?

– То есть каждый день смотреть смерти в лицо и делать, что говорят? – уточнил я.

– Видимо, так.

– Да уж, Гек, представляю.

Гек всмотрелся в следы солдат, только что прошедших мимо, словно надеялся разглядеть в них какой-то смысл.

– Полагаю, нам лучше вернуться к реке, чтобы понять, где мы, – сказал я. – Эти протоки сбивают меня с толку. Бог знает, куда ведет эта тропа – может, она вообще идет по кругу, если на то пошло.

– Что ты будешь делать, когда мы вернемся в Ганнибал? – спросил Гек.

– Если ты никому не скажешь, что я там, я попытаюсь уйти вместе с Сэди и Лиззи. Я спрячусь и буду выжидать. Денег мне не достать, а даже если бы и достал, раб не может купить раба. Правда, я слышал, что рабы могут выкупиться из рабства. Но я-то беглый.

– И ты бросишь меня? – спросил Гек.

– У тебя все будет хорошо.

– Что это значит?

– Я уже говорил: ты будешь в безопасности. Мисс Уотсон любит тебя. Они все тебя любят. Даже судья Тэтчер готов о тебе заботиться.

Гек замолчал, отвернулся.

– А чего ты хочешь? Ты хочешь податься в бега вместе с нами? Хочешь прикидываться рабом? Я тебя уверяю, ты этого вовсе не хочешь. Такого не хочет никто. Это вовсе не приключение, Гек.

– Но если то, что ты говоришь, правда, если ты мой отец, разве мы с тобой не должны быть вместе?

– Когда ты верил, что папаша Финн – твой отец, ты тоже считал, что вы с ним должны быть вместе? Подумай.

– Я, наверное, в глубине души знал, что он мне не отец, – ответил парнишка. – Поверить не могу, что ты не сказал мне об этом давным-давно.

– Долг отца – заботиться о том, чтобы его детям ничего не угрожало, так? – Мне было неловко говорить такие банальности. И, по правде сказать, я понятия не имел, что положено делать мне или кому другому.

Гек не ответил.

– Давай найдем реку. А с этим решим потом.

И я направился по густому подлеску на восток.

Если ты заплутал у реки, путь найти тем сложнее, что, когда ты идешь на север, окрестности выглядят иначе, чем когда ты идешь на юг. Как будто два разных скопления вод. А Миссисипи и вовсе сойдет за множество рек. Вода вечно то поднимается, то отступает. Илистые наносы меняют расположение рифов и отмелей. Острова изменяют форму, порой целиком скрываются под водой, старые