Затем Линь Сяо исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя лишь мрачные слухи и страх. С тех пор прошло много лет, но яд, созданный им, не ушел в забвение.

«Кровавая бабочка» по-прежнему использовалась для самых изощренных убийств, и его создателя вспоминали всякий раз, когда новое тело с кровавыми узорами на коже находили в глухих переулках или на улицах.

После двух лет затишья Орден снова заявил о себе, и сегодняшнее убийство свидетельствовало о том, что он по-прежнему связан с миром преступности и, вероятно, продолжал поставлять убийцам свой страшный яд.

– Глава Юнь, что думаете? – спросил Сунь Юань, внимательно наблюдая за его реакцией.

Юнь Шэнли медленно отвернулся от трупа. Его глаза оставались холодными, но внутри уже разгоралась искра ярости. Смерть Бао Муяна напомнила ему о прошлых делах Ордена, и каждая новая смерть, связанная с ним, добавляла новые причины ненавидеть эту организацию.

– Что я могу думать? – громко выдохнул Юнь Шэнли. – Доложу отцу! Это дело непростое, что я еще могу ответить?

– Ну, можете хотя бы сказать что-то вроде «Я смогу покончить с этим отребьем демонов!» или «Пока я жив, их замыслы обречены на неудачу»! – настаивал Сунь Юань, движимый желанием справедливости.

Юнь Шэнли посмотрел на него как на глупого щенка:

– Ведомство наказаний, верховный цензор и сам император столько лет борются с ними, я же не могу одним махом уничтожить их логово и вырвать с корнями эту заразу…

Сунь Юань несколько раз хихикнул, но тут же замолчал под взглядом главы.

– Ты позвал Чжи Ханя? Или этот лентяй опять спит? – спросил Юнь Шэнли, уже зная ответ.

Его заместитель был слишком предсказуем. Даже несмотря на то что должность главы Юнь Шэнли занял только сегодня, он давно уже был знаком с чиновниками Ведомства, поэтому их поведение не было чем-то новым и удивительным для него.

Сунь Юань надулся и приготовился к яростной словесной тираде, но Юнь Шэнли прервал его, требовательно выставив вперед руку:

– Короче.

Сунь Юань фыркнул и поправил челку:

– Что еще он может делать, конечно, спит! Я приказал позвать его, но он передал, что уже слишком поздно для работы. Потом я пригрозил ему вами, и он все-таки согласился прийти в Ведомство.

– Давай закончим тут и вернемся. Надо еще кое с кем поговорить.

Юнь Шэнли сделал знак лекарю, и тот, склонившись над телом Бао Муяна, подозвал помощников. С тихим шелестом ткани и сдержанными вздохами они осторожно перенесли тело на носилки. Движения были отточенными, как если бы происходящее было обычным осмотром, но в непривычной тишине постоялого двора чувствовались страх перед убийцей и сочувствие убитому. Родственников покойного, если они еще не узнали о случившемся, ждала жестокая правда. Для более тщательного обследования тело предстояло отправить в похоронное бюро и только потом – к родным.

Трое гостей, те самые рабочие, сидевшие за столом с Бао Муяном, медленно поднялись и направились к Юнь Шэнли. Го Чжилань, мужчина средних лет с усталыми глазами, еле сдерживал волнение. Он заговорил первым, и в его голосе слышалось отчаяние:

– Господин, можно мы пойдем? Нас уже заждались дома!

Юнь Шэнли улыбнулся. Эта улыбка была приятной и любезной, но лишенной настоящего тепла. Он медленно положил руку на плечо Го Чжиланя, как будто пытаясь его успокоить.

– Разумеется, я отпущу вас, – произнес Юнь Шэнли все с тем же выражением лица. Го Чжилань уже было расслабился, даже попытался поклониться, но вдруг голос главы приобрел стальную твердость, от которой собеседники покрывались холодным потом – слишком это пугало. – Отпущу после того, как вы ответите на несколько вопросов. Пожалуйста, следуйте за людьми Ведомства.

Го Чжилань замер в полупоклоне, а затем с натянутой улыбкой медленно кивнул. Его спутники – Кань Фэйло и Шэнь Уюй – переглянулись. Их лица побледнели, но они молча подчинились приказу, понимая, что их не оставят в покое, пока не выяснится правда.

Юнь Шэнли подозвал подчиненных. Те, специально обученные для таких дел, уже были готовы сопровождать мужчин в Ведомство наказаний. Сам глава задержался на мгновение, следя за тем, как его люди ведут подозреваемых к выходу с постоялого двора. Он знал, что эти трое – ключ к разгадке. Возможно, не все из них виновны, но что-то точно скрывается за их нервозностью. Внешне они казались простыми, маленькими людьми, зарабатывающими себе на пропитание упорным трудом. Но Юнь Шэнли давно научился не доверять первому впечатлению.

Он уже придумал способ разговорить их. Без пыток. Так, как он умеет.

Здание Ведомства наказаний, окруженное мощными каменными стенами, возвышалось неподалеку от Императорского дворца – самого сердца Цзиньчэна, столицы Поднебесной. Высота ограды, грубый серый камень и массивные укрепленные ворота являлись воплощением силы закона, от которого не мог скрыться ни один преступник. Над воротами красовалась табличка, на которой в строгом стиле лишу были выведены слова: «Ведомство наказаний». Это место в какой-то степени пугало всех. Даже тех, кто мог просто прогуливаться мимо.

Обычно по просторному внутреннему двору, вымощенному гладким камнем, неспешно прохаживались чиновники и стражи. По утрам Ведомство наказаний оживало: охранники заступали на смену, в коридорах раздавались шаги писарей, спешащих к своим столам, а звуки приглушенного обсуждения дел создавали видимость напряженной работы. Поздно вечером же здесь оставались лишь те, кто должен был следить за тюремным порядком или же охранять само Ведомство.

Когда глава и подчиненный вошли, Юнь Шэнли застал уже привычную картину: Чжи Хань, закинув ноги на бумаги, сидел за его рабочим столом и громко храпел. Казалось, будто праздность была его естественным состоянием.

Этот парень, возрастом чуть старше нынешнего главы, четыре года назад сдал государственный экзамен и поступил на службу, и лишь одним богам известно, как у него получилось ответить правильно на заковыристые вопросы, требовавшие не один год подготовки. Это, вероятно, была небывалая удача, иначе никто не мог объяснить, как этот ленивый, совершенно не желающий размышлять и лишний раз напрягаться человек смог стать чиновником.

В прошлые годы Юнь Шэнли тоже неоднократно задавался вопросом: каким образом Чжи Хань умудрился сдать государственный экзамен? Ведь даже годы работы в Ведомстве не привнесли в его жизнь ни капли дисциплины.

Чжи Хань был мужчиной маленького роста, едва выше Сунь Юаня, а плотное телосложение делало его похожим на человека, избегающего тяжелой работы. Лицо чиновника постоянно выражало