Войдя внутрь, он остолбенел и тупо водил глазами по сторонам, как испуганный гусь.

— Кто здесь был? — спросил Ардашев.

— При мне чужих в подъезде не было.

— Выходит, это сделали свои? Кого вы подозреваете? Может, горничную?

— Не могу знать.

— А кто должен знать, если не вы? Иначе какой от вас прок?

Привратник виновато тряс вторым подбородком и животом, почёсывая от волнения бакенбарды.

— А почему вы не вставили другой замок в дверь, как я велел? Разве господин Меняйло не приказывал вам это сделать?

— Нет-нет, он ничего подобного не говорил.

— А когда убирала горничная?

— В прошлый понедельник, двадцать восьмого июня. Она всегда приходит в этот день.

«Так, убийство Карела Новака в Триесте случилось ночью с двадцать седьмого на двадцать восьмое июня, то есть с воскресенья на понедельник, а Людвига Пичлера прикончили на рассвете во вторник двадцать девятого числа уже в Фиуме, и тогда же чёрный монах получил по квитанции саквояж в камере хранения на железнодорожном вокзале. В среду, тридцатого июня, меня ударили по голове на острове, а на следующий день, первого июля, там обнаружили труп Шидловского. Ничего себе график злодейств! — хмыкнул про себя Клим. — Значит, после того, как чёрный монах сбежал с острова вместе с настоятелем, он первого июля поехал в Вену, предусмотрев, что в этот день я буду занят отправкой трупа из Фиуме. Прибыв в столицу через двенадцать часов, он либо в этот день, либо в следующий, то есть вчера, преспокойно здесь хозяйничал. По всему выходит, злодей сейчас в Вене, и могу предположить, что он занят получением от Майера сведений о заседании морской комиссии, рассматривающей изобретение Людвига Пичлера».

— Простите, я вспомнил, — проронил привратник, прерывая размышления Ардашева. — Вчера под вечер слесарь приходил. У него был ключ от вашей квартиры. Он сказал, что его послали из русского посольства. Вроде бы в вашей квартире кран подтекал. Я протелефонировал господину Меняйло, чтобы на всякий случай уточнить, надо ли пускать этого мастера. Но он сказал, что ему некогда заниматься пустяками, и повесил трубку. Я подумал, раз уж у слесаря имеется ключ, то я должен его пропустить. Примерно через полчаса он сказал, что всё починил, и ушёл.

— Как он выглядел?

— Средних лет. Без бороды и усов. Ни худой, ни толстый. Глаза… такие… не поймёшь, куда смотрит.

— Левша?

— Постой-постойте, — закусив губу, пытался вспомнить консьерж. — Ящик с инструментами он держал в левой руке, да. И когда уходил, махнул мне правой, потому что левая была занята.

Неожиданно послышались шаги в коридоре и показалась горничная.

— Вот и Барбара! — обрадовался привратник. — Велите навести порядок?

— Нет, прежде пригласите полицию. Пусть составят протокол о проникновении в жилище и укажут, какое имущество подверглось порче. Исходя из этого полиция обязана установить размер нанесённого меблированным комнатам ущерба. Со своей стороны могу засвидетельствовать, что все мои вещи лишь разбросаны, но находятся в полной сохранности. Возможно, их просто придётся постирать и выгладить. Также не забудьте потом сообщить мне, кто ведает расследованием этого дела. Запишите его фамилию и номер телефона. И только после составления всех бумаг и ухода властей прошу навести порядок, заменив непригодное к использованию имущество на новое. Если этого не произойдёт, я сегодня же съеду в отель, а деньги, полученные от российского посольства, придётся вернуть. Ясно?

— Не переживайте, господин Ардашев. Всё выполню в точности. — Привратник метнул злой взгляд на прислугу и прикрикнул: — Что стоишь? Непонятно, что ли? Зови стражника, что на перекрёстке дежурит. И быстро!

Та испуганно кивнула и выбежала в коридор.

Клим взял трость, чемоданчик и покинул квартиру на Беатриксгассе, 9.

Глава 20

Признание

Прогулявшись пешком, Ардашев купил в киоске неподалёку от посольства газеты. И только одна из них — всё та же «Новая свободная пресса» — в рубрике «Происшествия» сообщала: «1 июля на острове Кассионе найден труп утопленника. Им оказался второй секретарь русского посольства в Вене г-н Шидловский. Как мы уже ранее извещали, 20 июня он отдыхал на пляже в Фиуме, уплыл и не вернулся. Тело передано русскому дипломату г-ну Ардашеву. По словам полиции, оснований для производства дознания не имеется».

Появление чиновника особых поручений в посольстве сразу привлекло внимание коллег. Первым к дипломату приблизился высокий полковник в мундире с иголочки. Он носил аккуратные усы и брил бороду. Проскрипев зеркально начищенными сапогами, он протянул руку и сказал:

— Во-первых, Клим Пантелеевич, разрешите рекомендоваться: военный агент Герман Маркович Воронин, а во-вторых, позвольте вас поздравить с прекрасно выполненной задачей по поиску Шидловского.

— Я весьма польщён, благодарю вас и рад знакомству, — скромно вымолвил Клим, отвечая на рукопожатие.

— А! Прибыли? А вас тут работа заждалась. Я вам на стол две кучи навалил… бумаг, — ехидно хихикнул Меняйло, но руки не подал.

— Адам Михайлович, вы обещали распорядиться о смене замка квартиры Шидловского, помните? — осведомился Клим.

— Ах да, совсем забыл, — мотнул он головой. — Но теперь ничто не мешает вам это сделать самому, не так ли?

— Именно так я и поступил, потому что по приезде обнаружил там настоящий погром. Всё перевёрнуто вверх дном. Даже матрац порезали.

— Ой, что вы говорите! — наигранно взмахнул руками секретарь. — Так срочно телефонируйте в полицию. Медлить нельзя!

— Привратник уже оповестил властей. По его словам, вчера явился слесарь и сказал, что пришёл чинить кран по просьбе, поступившей из русского посольства. Консьерж протелефонировал сюда, чтобы убедиться, так ли это на самом деле. Трубку взяли вы, но даже не стали ничего выяснять и, сославшись на занятость, прервали разговор. И тому ничего не оставалось, как впустить незваного гостя. Вопрос первый: вы посылали слесаря в мою квартиру?

— А зачем мне это делать? Какое мне дело до вашего крана?

— Стало быть, не посылали. Тогда второй вопрос: как вы можете объяснить вашу небрежность и легкомыслие?

— Вы что же, господин губернский секретарь, смеете допрашивать чиновника, который старше вас чином?

— Именно.

— Господин Ардашев — чиновник особых поручений Министерства иностранных дел, — с хитрой улыбкой встрял в разговор военный агент. — Шутка ли, губернский секретарь послан на должность, занимаемую ранее пропавшим надворным советником. Это всё равно что корнета поставили бы командовать драгунским полком. Отсюда вывод: такое решение мог принять только один человек — всесильный Николай Карлович Гирс. Именно он дал столь широкие полномочия молодому дипломату, чтобы найти пропавшего Акима Акимовича Шидловского. И с этим поручением, как вы понимаете, господин Ардашев великолепно справился. Так что не советую вам, Адам Михайлович, пререкаться с нашим коллегой,