появляется Феликс Майер с копией отчёта заседания военно-морской комиссии, в котором отставной военный инженер Людвиг Пичлер популярно объясняет решение этой проблемы. Аким Акимович понимает, что он единственный человек, осведомлённый о двух, а по сути — одном важном изобретении в области торпедостроения. В этом его убеждает и тот факт, что два человека независимо друг от друга пришли к одному и тому же мнению. Стало быть, этот секрет можно продать. Покупателя для чертежей Новака и стенограммы Майера он находит ещё в Вене. Они договариваются о цене и об «исчезновении» Шидловского в Фиуме. Российский дипломат понимает, что его будут искать, и потому выбирает участь утопленника. Однако и покупателю он не особенно доверяет и потому часть своих вещей, включая бумаги Новака, оставляет в камере хранения на вокзале в Фиуме, а собой в резиновый пояс кладёт лишь немного денег, складное пенсне и квитанцию для получения саквояжа. Как и было оговорено, Шидловского «спасает» чёрный монах. Второй секретарь попадает на остров, и вот там события развиваются неожиданным для него образом. Его закрывают в келье, возможно, пытают и выведывают у него сведения о Кареле Новаке и Людвиге Пичлере. Пояс вместе с квитанцией изъят, и саквояж тоже получен. Только вот бумаги и чертежи бывшего школьного учителя есть, а стенограммы отчёта военно-морской комиссии нет. По всем вероятиям, Шидловский ранее сообщил о ней покупателю. Ключ от его, а теперь моей квартиры находился в саквояже, помещённом в камеру хранения, и злоумышленнику не представляет труда устроить здесь кавардак в период с вечера субботы двадцать шестого июня по сегодняшнее утро третье июля. В это же самое время чёрный монах либо его сообщник следит за Новаком, видит мою с ним встречу и убивает его, а потом и Пичлера, дабы их открытия ушли вместе с ними в небытие и не достались ни Австро-Венгрии, ни России. На свою беду, он не догадался обратить внимание на сломанные настенные часы в моей столовой. Что происходит дальше? Я попадаю на остров и, надо признать, веду себя весьма опрометчиво, в результате получаю удар в затылок. Шидловский в этот момент был ещё, вероятно, жив. Меня спасают, и злодей понимает, что на следующий день я вернусь в подземелье, но уже с полицией. Нервы сдают и у затворника. В ту же ночь он кончает жизнь самоубийством. Чёрный монах бросает безжизненное тело в море и покидает остров вместе с настоятелем францисканского монастыря. В результате вскрытия трупа выясняется истинная причина смерти русского дипломата. Местная коррумпированная полиция и прокурор отказываются проводить всестороннее расследование. Что произойдёт дальше? Несомненно, злоумышленник попытается добраться до Феликса Майера, если уже не добрался. Шидловский под пытками мог рассказать о субботних встречах с австрийским морским лейтенантом. Я должен предупредить Игрока о грядущей опасности». Ардашев вновь глянул на полочные часы, исправно отбивающие минуты: до рандеву на ипподроме ещё оставалось достаточно времени. «А что, если он не собирается убивать Майера, а просто сдаст его австрийским жандармам анонимным письмом? В таком случае за Майером установят наблюдение. Стало быть, и я под него попаду. Но меня могут задержать только в случае передачи или принятия каких-либо вещей, бумаг или денег от морского офицера. Но в данный момент я ничего подобного предпринимать не собираюсь. Значит, бояться нечего. Стоит признать, что даже малейший мой промах будет на руку австрийским властям. Русофобская пресса тут же не преминет устроить антироссийскую шумиху, и местные власти ей поспособствуют, потому что им надобно замять непонятную ситуацию с гибелью Шидловского. Нет никаких сомнений в том, что наш МИД не оставит без последствий его самоубийство и направит официальный запрос в Вену, а потом, скорее всего, Певческий Мост вызовет австрийского посла и заявит ноту протеста на действия полиции, чиновников судебно-следственного ведомства и прокуратуры Фиуме, проигнорировавших истинные причины смерти российского дипломата. Поэтому международный скандал им сейчас просто необходим, чтобы сместить акцент с одного события на другое. Вывод: я должен быть предельно осторожен, но не идти на встречу с Майером я не могу». Ардашев закурил новую сигарету и продолжил размышлять: «По всему выходит, что либо Шидловский, продавая секреты торпеды, попал на двойного агента, либо принял шпиона за того, кем он себя выдавал. И последний не мог оставить русского беглеца живым, потому что рано или поздно, не получив обещанных денег, продажный русский дипломат догадался бы, что покупатель ведёт двойную игру. Ясно, что надворный советник познакомился с “монахом” в Вене. Мне предстоит отыскать этого типа, посещая все места, где бывал покойный. Надеюсь, это поможет мне выйти на его след. Интересно, на какую разведку он работает? Немецкую, английскую, французскую? Весьма вероятно. Американцы — вряд ли. У них есть Джон Хауэлл — большой дока в торпедостроении. Я где-то читал, что Хауэлл заключил контракт с фирмой “Гочкисс” и его самодвижущаяся мина по своим показателям обошла хвалёные торпеды Купера. Но это было раньше. А теперь первенство займёт та страна, которая первая установит на торпеду гироскоп. Смущает, правда, шпионская камера, закамуфлированная под карманные часы. Но принадлежность фотоаппарата “Ланкастер” британской фирме ещё не говорит о том, что Шидловский работал на англичан. Слава богу, после моей телеграммы Клосен-Смит поменял шифровальные коды посольства… Об известных всем обстоятельствах обнаружения на острове Кассионе трупа Шидловского я протелефонировал в консульство Триеста. Статского советника сразу же известили секретной депешей. Возможно, он уже прислал мне ответную шифровку. Потому надобно попасть в посольство и отправить стенограмму заседания морской комиссии в Петербург и потом, после встречи с Майером, послать шифровку Клосен-Смиту. Остался один больной вопрос: как вести себя с князем? Сразу спросить у него, зачем он отправил Шидловского в Триест в компании с собственной любовницей? А что, если это не соответствует действительности и приятель инспектора Ковача ошибся? В таком случае я попаду в глупое положение». На ум пришли слова Клосен-Смита: «Если не знаете, как поступить, — никак и не поступайте. Сделайте паузу». «Да, торопиться уж точно не стоит… Сейчас хорошо бы узнать, что написали австрийские газеты об обстоятельствах обнаружения трупа второго секретаря русского посольства… Но всё это потом. В данный момент главное — засвидетельствовать незаконное проникновение в жилище. Теперь я понимаю, почему злоумышленник не заметил моих маячков, установленных в дверях. К его приходу ими тут и не пахло, потому что до него в комнатах побывала горничная и добросовестно подмела, а потом и вымыла полы. А вот к привратнику у меня масса вопросов». Клим спустился вниз и велел консьержу подняться