вам помогу: сегодня столичные коллеги сподобились наконец-таки выполнить мою просьбу и допросили эту красотку, выступающую в ночном кабаре «Бурлеск». Действительно, сосед по купальной кабинке, видимо иностранец, пытался её очаровать, и она уже понадеялась, что его тугой кошелёк скрасит её скучные будни в Фиуме. Но кавалер зашёл в воду, поплыл, а потом забрался на парусник и скрылся за мысом. Она ждала его довольно долго, но, когда уже начало смеркаться, ушла с пляжа настолько раздосадованная случившимся, что забыла в купальной карете милые её сердцу вещицы. В тот же вечер танцовщица оставила отель и села на венский поезд. Она сказала, что будет очень признательна господам полицейским, если они вернут ей забытые на пляже аксессуары. Завтра их отправят почтой. Таким образом, вам не стоит тратить время на легкомысленную камелию. Поверьте, она не приведёт вас к чёрному монаху.

— Жаль. Однако спасибо за подробные сведения.

— Пожалуйста. И что же теперь вы намереваетесь делать?

— Буду искать вторую сердцеедку покойного дипломата.

— Что за птичка?

— Некая баронесса Паулина фон Штайнер. Шидловский выехал с ней из Вены и появился в Триесте в пятницу восемнадцатого июня. Они остановились в отеле «Европа» на Виа Сан-Лазаро. И что удивляет — жили в разных номерах, хотя время проводили вместе. Затем он оставляет её и едет в Фиуме. В воскресенье, двадцатого числа, Шидловский оказывается в монастыре, но для всех исчезает. А во вторник, двадцать второго июня, баронесса получает телеграмму из Вены и срочно туда возвращается.

— Боюсь, что эта светская львица вам не по зубам. Я слышал об этой аристократической семейке. Её покойный муж — член верхней палаты парламента. Он часто выступал с финансовыми законопроектами. Его имя мелькало в газетах и на слуху у каждого грамотного австрийца. — Полицейский пожевал губами и спросил: — Но что же могло связывать вдову высокопоставленного политика с дипломатом уровня второго секретаря посольства? Любовь? Не думаю. А вы видели баронессу?

— Нет, но говорят, что настоящая Сильфида.

— Вот! Прелестница и аристократка втрескалась в далеко не привлекательного русского чиновника? В данном случае я согласен с мнением Амелии Хирш, заявившей моим венским коллегам, что влюбиться в того рыжего и плешивого иностранца из соседней кабинки можно было только за большие деньги и при условии, что после него останется богатое наследство.

— Отношения покойного с баронессой — тайна и, возможно, ключ к понимаю событий, о которых я пока не осведомлён.

Инспектор велел официанту принести ещё два кофе и две граппы.

— Позвольте теперь мне угостить вас.

— Благодарю.

Осушив рюмку крепкого напитка, полицейский крякнул от удовольствия:

— До чего же хороша!

— Да, пребывание в Триесте открыло мне не только граппу, но и великолепные итальянские блюда. Хозяйка каждый день балует меня пиццей, лазаньей, жареными кабачками и разнообразными салатами. И мне всё нравится, несмотря на то что русская еда совсем иного вкуса и способа приготовления.

Франц Ковач пропустил мимо ушей хвалу итальянской кухне и, задумавшись, спросил:

— Когда вы собираетесь покинуть Фиуме?

— Если завтра утром мне выдадут тело Шидловского и я отправлю гроб в Триест, то после полудня уже уеду.

— А что, если вы отправитесь поздним вечером? Скажем, последним поездом?

— Можно и так. Главное, утром попасть на службу. А для чего мне задерживаться?

— Лет пять назад был у меня как-то напарничек, тоже инспектор, — Луиджи Ровелла. Он так близко подобрался к тёмным делишкам барона Риччи, что последнему светила дорога на каменоломни. Слух об этом дошёл и до самого контрабандиста, и он принялся одаривать полицейскую верхушку подношениями. А тут мой приятель выпил лишнего и устроил драку в одном из ресторанов. Начальство, узнав о потасовке, с радостью от него избавилось. Но Ровелла не отчаялся. Он собрал манатки и мотнул в столицу. Открыл там юридическую контору по судебным тяжбам. Составляет исковые заявления, прошения, ходатайства и жалобы. Но всё это лишь прикрытие. Главный заработок — тайные заказы на поиск доказательств супружеских измен. У него целая картотека светских и газетных сплетен. Адвокаты по бракоразводным делам пасутся у него с утра до вечера. Всем нужно грязное матримониальное бельё. Я поддерживаю с ним добрые отношения. Завтра утром пошлю Луиджи телеграмму, чтобы до семи пополудни он прислал мне адрес баронессы и написал, что ему о ней известно. К сожалению, больше ничем вам помочь не могу.

— Даже не знаю, как вас и благодарить, господин инспектор, — взмахнул руками Ардашев.

— А никак и не благодарите. Приходите завтра в участок к восьми. Напишите прошение о передачи вам тела господина Шидловского и отсутствии каких-либо претензий к полиции… А чего это вы опять назвали меня господином? — Он щёлкнул карманными часами, улыбнулся и добавил: — Уже половина одиннадцатого. Пора отдыхать. До завтра!

— Всего самого доброго!

Глава 19

Находка

I

Второе июля началось вполне прозаически. Клим попрощался с гостеприимной синьорой Фиорелли и её внучкой. В глазах Лауры блестели слёзы. За три дня она так привыкла к вежливому и симпатичному постояльцу, что ей не хотелось с ним расставаться.

Ардашев передал вдове на десять крон больше положенного, но та, не заметив его щедрости, всё тараторила, желая гостю счастливой дороги, здоровья, долголетия родителям, удачи в делах и добрых попутчиков в путешествиях.

Дипломат покинул дом под тридцать шестым номером по улице Корзо с таким чувством, будто гостил у близких сердцу людей. Он взял коляску и добрался до вокзала, оставив вещи в камере хранения у знакомого по недавней встрече кладовщика, а потом тот же экипаж, стуча железными колёсами, доставил его к полицейскому участку.

Чиновника по особым поручениям здесь ждали. Дежурный вызвал Франца Ковача, и тот повёл Клима на второй этаж к комиссару, в кабинете которого дипломат подписал несколько уже набранных на пишущей машинке бумаг, суть которых сводилась к тем вопросам, о которых вчера говорил инспектор. Пожав посланнику российского МИДа руку, улыбчивый толстяк с бакенбардами, седыми усами и в форменном мундире проводил гостя до двери, пообещав всяческое содействие при перевозке тела Шидловского, и даже распорядился прикрепить к Ардашеву полицейскую пролётку. Последнее обстоятельство сэкономило Климу массу времени.

Местная похоронная контора взяла на себя хлопоты по приведению покойника в надлежащий вид, покупку одежды и доставку усопшего в Триест в свинцовом гробу. После того как останки были погружены в багажный вагон, Клим протелефонировал в русское консульство и, кратко остановившись на известных полиции обстоятельствах обнаружения трупа, договорился о встрече тела титулярным советником Скальчевским на тамошнем вокзале и попросил известить о случившемся Певческий Мост. И только в