На самом деле, основной вопрос, который возникает при размышлениях о русской истории и русской цивилизации в целом, – ее асимметричность, кажущаяся вечной и необоримой. Но не нужно слишком мучиться от этой двойственности и не стоит обсуждать ее в терминах религиозных, пытаясь выяснить, что же именно наслал Всевышний на Россию – кару или благословение? И тем паче не стоит привлекать сюда генетику или психологию, как и искажать прошлое для оправдания настоящего. У исторической и культурной асимметрии российской цивилизации вполне естественные причины. И здесь с автором стоит согласиться.

Рядом с Россией всегда был самый сильный в мире противник (а, в соответствии с образом мысли государственных людей, сосед – всегда противник). Противник не только военный, но и философский, у которого хочется многому научиться и с которым ты обречен себя сравнивать. Но при этом любому достаточно гордому человеку (и достаточно гордой нации) еще важнее не перестать быть самим собой, сыном своих родителей, сыном своей земли. Еще важнее, говорил Дон Кихот (может быть, величайший из созданных западной цивилизацией образов), быть «сыном своих дел». Виновата ли Россия в том, что на протяжении многих веков пыталась быть собой, быть «дочерью своих дел», как пытается и сейчас?!

И что именно стоит заимствовать? Не в смысле индивидуальном (здесь-то как раз всё понятно, и людей, воспринявших лучшие достижения европейской культуры, оставаясь при этом стопроцентными русскими, наша история видела более чем достаточно), а в смысле массовом, социальном? Куда ж нам плыть? Вот, кажется, каков еще один главный российский вопрос. Политически активные слои общества и правящий класс отвечают на него по-разному, и это впервые проявилось 14 декабря 1825 г. Эта проблема возникала снова и снова, что привело сначала к 25 октября 1917 г., а потом к 19 августа 1991 г. Революция в России отнюдь не ошибка истории, а вполне логичный ее поворот, говорящий об отсутствии общественного согласия.

События 1917 г. тоже не стоит переосмысливать, как не стоит оправдывать преступления, совершенные режимом большевиков. Смешно отрицать, что при коммунистах в России была успешно проведена индустриализация. Да и устояла бы молодая демократическая Россия во Второй мировой войне, когда рухнули почти все европейские демократии? Но очевидно, что в дальнейшем так называемая социалистическая система оказалась бесплодной, ибо в ней отсутствовал механизм восприятия государством нужд общества – обратная связь между управляемыми и управляющими. 19 августа 1991 г. Россия решила, что ей необходима такая связь. Иначе обществом управляют отнюдь не лучшие.

Немудрено, что самый легкий рецепт (цивилизационное обезьянничание) не сработал от слова «совсем». И только когда Россия вернулась к себе, убрав из уравнения «общество – государство» фактор слишком большого давления последнего на первое, то у ее граждан начало резко расти благосостояние. Наверное, впервые со времени «Великих реформ» Александра II стали одновременно стабилизироваться и развиваться общество и государство. И как следствие, прежние соперники России снова взялись за свое. В результате всё – в который раз! – вернулось на геополитические круги многовековой давности. Чуть ли не лучшая черта книги По в том, что исторический анализ автора оказался точнее его прогнозов на будущее: даже ему двадцать лет назад казалось невозможным возвращение «Русского момента». А вот он – смотрите! И переживать здесь не нужно. В конце концов, от цивилизации остается лишь культура, а по этому параметру Россия никому не уступает. Но, чтобы дать возможность и в будущем функционировать российской культуре, Российское государство должно быть крепким и устойчивым.

Хотите верьте, хотите нет, но еше в самом первом варианте этого Послесловия, почти двадцать лет назад, я написал примерно так: мне кажется, автор книги ошибается, говоря, что события 1991 г. символизировали отказ России от своего пути. И добавил, что нашим потомкам не следует стремиться под общий благоустроенный гребень так называемой цивилизации, становиться выхолощенными и малокровными. Ибо уже тогда было очевидно, что у России иное будущее: слишком много у нее нерешенных проблем, слишком много открытых границ (и слишком много полезных ископаемых, охотники до которых найдутся, как находились уже пятьсот лет подряд). Да, не хочется думать о будущем в чисто геополитических терминах. Однако приходится. Сначала независимость, а потом – всё остальное. Вы согласны, читатель?

И вряд ли грядущие времена обойдутся без новых, ранее неведомых, вызовов, как природных, так и рукотворных. И снова России надо будет выстоять. Поэтому «Российский момент» продолжается. И пусть еще много веков длится российский проект: мы не лучше других, но и не хуже. Мы – другие, и нам не должно быть за это стыдно.

Петр Ильинский 2007–2023 гг.

Ильинский Петр Олегович (1965, Ленинград) с детства успешно разрывался между естествознанием и литературой. Выпускник МГУ, автор нескольких десятков научных статей и патентов. Член Союза писателей Санкт-Петербурга.

Автор книг: «Перемены цвета» (2001), «Резьба по камню» (2002), «Долгий миг рождения. Опыт размышления о древнерусской истории VIII–X вв.» (2023, 3-е изд.), «Легенда о Вавилоне» (2007), «На самом краю леса» (2023, 2-е изд.), «Век Просвещения» (2023, 2-е изд.), «Искушение и погоня. “Смерть в Венеции” Т. Манна – Л. Висконти и “Лесной царь” И.В. Гёте – Ф. Шуберта» (2022), «Вологодские семинаристы на перекрестке эпох» (2022; соавт. О.Б. Ушакова).

Примечания

1

British Neoconservatives Publish Manifesto // The Brussels Journal. 2006-08-24. https://www.brusselsjournal.com/node/1273; The British Moment: The Case for Democratic Geopolitics in the Twenty-first Century – A Manifesto of The Henry Jackson Society. London: The Social Afaf irs Unit (SAU), 2006.

2

См. например: Большакова О.В. По М. Русский момент в мировой истории // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 5: История. М.: Изд-во ИНИОН РАН, 2005. № 2. С. 28–39.

3

Своеобразное – лат. Здесь и далее примечания даны переводчиком и редактором русского издания.

4

Особый путь – нем.

5

Переход высшей власти – лат.

6

Автор был удручен состоянием Санкт-Петербурга в 1990-е годы, о чем он пишет в своем Предисловии к русскому изданию.

7

Полушутливый намек на штаты, составлявшие ядро Конфедерации во время Гражданской войны в США и по сей день являющиеся оплотом американских консерваторов.

8

Прилагательное Russian в английском (как и во многих других