«И зачем только этот Юнь Шэнли стал главой Ведомства?» – с горечью подумал он.

На верхнем этаже постоялого двора этим вопросом задался и Яо Линь.

* * *

В Ведомстве наказаний существовала строгая процедура: каждое запутанное дело начиналось с тщательной проверки всех данных о погибшем с момента рождения и до самой смерти. В столичных архивах хранились тысячи свитков, раскрывающих важные детали из жизни тех, кто еще жив и кого уже нет в живых. Чиновники Министерства доходов по приказу императорской канцелярии собирали эту информацию не столько для подсчета населения, сколько для сбора налогов: записи позволяли проследить за тем, кто владеет землей, кто обязан платить подати и кого надо привлечь к ответственности за неуплаты или махинации с собственностью. Однако бедняки и бездомные не всегда удостаивались упоминания в подобных документах, и стоило бы ожидать, что сведений об убитом найти не получится… Но Бао Муян оказался не так прост! Отправив письменный запрос и запросив необходимую информацию о мужчине, Юнь Шэнли получил искомое и теперь методично просматривал все, что сумели найти об умершем. На первый взгляд погибший был самым обычным человеком, без связей или высокого статуса.

Но когда дело дошло до записей об имуществе, картина изменилась. В одном из последних свитков обнаружилось упоминание о крупном наследстве, которое Бао Муян получил от отца незадолго до своей смерти. Земля и имущество обычно передавались по мужской линии. Старший сын получал большую часть, иногда и вовсе оставляя младших без всего. Споры о наследстве между сыновьями были обычным делом, но если разбирательства выходили из-под контроля, то в дело вмешивались местные власти. Так и получилось с Бао Муяном. Об этом ни один опрашиваемый не упомянул, и Юнь Шэнли понял – вот она, первая серьезная зацепка. Никто из окружения Бао Муяна, кажется, не знал об этом наследстве, пусть его друзья и могли об этом догадываться. Вдруг поводом для убийства стало именно оно?

Сколько ссор и убийств происходило из-за денег – не сосчитать. Даже близкий человек, едва только речь заходит об обогащении, вмиг становится незнакомцем.

Из родителей у господина Бао осталась только пожилая мать, а другие немногочисленные родственники жили далеко от столицы, поэтому вряд ли они приедут сюда ради похорон.

Юнь Шэнли просмотрел оставшиеся бумаги, но не нашел в них ничего столь же интересного. Поэтому глава Ведомства наказаний справедливо рассудил, что теперь-то настало время встретиться с вдовой Бао Муяна.

Взяв с собой нескольких людей для надежности, Юнь Шэнли направился к дому госпожи Бао. Перед самым входом он еще раз поразмыслил над тем, как лучше подойти к допросу женщины. Обычно угрозы и принуждение быстро давали желаемый результат, но на этот раз глава Ведомства решил пойти другим путем. Задавить человека одними словами, перед этим помучив его ожиданием, – иногда такая тактика допроса могла быть куда более действенной, если использовать ее правильно.

Юнь Шэнли уже достаточно подержал госпожу Бао в подвешенном состоянии. Дал ей маленькую надежду, что он не появится. Но пришло время эту самую надежду разбить.

Он осторожно постучал в двери дома. Ему ответили не сразу. Лишь спустя какое-то время все же последовал крик: «Входите!» Видимо, его уже ожидали.

Внутри было тихо, но уже на пороге ощущались застывший страх и нагнетаемая тоска. Войдя внутрь, Юнь Шэнли заметил, как двое детей выглянули из другой комнаты. Они явно были напуганы и, судя по взглядам, пока не до конца понимали, что их отец больше никогда не вернется. Дети молча прятались от посторонних, словно ожидая, что любой новый гость принесет только беду и плохие новости. Их мать сидела у окна, низко опустив голову. Ее плечи чуть подрагивали, как будто невидимая, невыносимая тяжесть давила на них сверху.

– Доброго дня, госпожа Бао Чуянь. Как поживаете? – сдержанно спросил Юнь Шэнли.

– Как может поживать вдова, которая лишилась мужа? – тихо прошептала Бао Чуянь, вытирая слезы платком, однако ее движения были слишком уверенными и вместе с тем – слишком дергаными для человека, переживающего глубокое горе.

Юнь Шэнли медленно обвел взглядом комнату. Несмотря на бедность, здесь все выглядело на удивление аккуратно: мебель любовно отполировали до блеска, каждая вещь находилась на своем месте, и всего будто бы было в достатке. Отчетливо виднелась крепкая мужская рука, управляющая хозяйством.

– Вы, должно быть, уже догадались, кто я? – вежливо уточнил Юнь Шэнли.

– Скорее всего, вы один из тех чиновников, которые расследуют убийство моего мужа?

– Верно, госпожа Бао. Я глава Ведомства наказаний, Юнь Шэнли. Я своими глазами видел смерть господина Бао. Приношу вам свои искренние соболезнования.

– Благодарю вас, господин Юнь. Но было бы лучше, если бы вы нашли убийцу, который оставил моих детей без отца!

Взгляд Юнь Шэнли остановился на золотом перстне, который ярко блеснул на пальце женщины, все еще утирающей платком лицо. Этот перстень совершенно не вписывался в скромную обстановку дома – слишком дорогое и броское украшение для вдовы, только что потерявшей мужа.

– Госпожа, как раз именно это я и пришел выяснить. Если вы поделитесь важными сведениями, то поможете не только нам, но и себе.

Он медленно подошел ближе, и его взгляд вновь задержался на украшении.

– Я помогу вам и… – Она задумалась. Взгляд застыл, а язык перестал слушаться. – Р-расскажу, что знаю, только знаю я не так много…

– Интересная вещица, – внезапно перебил женщину Юнь Шэнли, а затем резко схватил ее за руку, подняв чужую ладонь так, чтобы свет падал на перстень.

В этот момент напряжение в комнате возросло до предела. Женщина попыталась вырвать руку, но Юнь Шэнли держал ее крепко, не давая ни малейшей возможности лишний раз двинуться.

– Это мне досталось от покойной матери, – дрожащим голосом проговорила Бао Чуянь, пытаясь сохранять спокойствие, но в ее глазах вспыхнуло какое-то новое чувство – страх или, возможно, что-то большее, – что тут же заметил Юнь Шэнли.

Он наклонился ближе. Его холодный взгляд лучше всяких слов говорил о том, что глава Ведомства видит госпожу Бао насквозь и все ее мысли для него как на ладони.

– Выглядит слишком новым для семейной реликвии. – Его голос опустился почти до шепота, но каждое слово резало, словно лезвие ножа, уничтожающее любые попытки скрыть правду. – Госпожа, неужели вы думаете, что сможете обмануть главу Ведомства наказаний?

– Обмануть? – Ее голос зазвучал громче, и она попыталась оправдаться. – Я ухаживаю за этим перстнем, как за самой ценной вещью! У