– Это вы о ком? – настороженно спросил Чжи Хань, свободной рукой вытирая пот со лба.

– Об императоре нашем и его чиновниках-подхалимах, – отрезала она, даже не глядя на него.

Чжи Ханя аж передернуло. Он быстро огляделся, проверяя, не услышал ли кто-то еще. Затем наклонился к старухе, его голос стал приглушенным:

– Вы осторожнее со словами… Оскорбление императора – серьезное преступление!

– А что мне будет-то? – громко фыркнула Ши Лао, сверкнув глазами. – Век свой я отжила, а что чиновничьи рожи подумают – мне неинтересно.

Трое чиновников, работающих в ее дворе, затаили дыхание. Такую откровенность редко кто позволял себе вслух…

– Госпожа, все не так плохо… Вам же есть что поесть, – осторожно вставил Сунь Юань, стараясь перевести разговор в другое русло.

– Что поесть, говоришь?! – с угрозой повторила она, прищурившись. – Каждый день варю эту похлебку с костями, она вот где уже стоит! – Ши Лао ткнула пальцем в горло. – Помощь только от соседа и была, а император и думать про простой люд забыл…

Юнь Шэнли продолжил колоть дрова, вслушиваясь в бесконечные жалобы старухи, а затем, аккуратно вытерев лоб, завел неспешный разговор:

– У вас тут, госпожа, неспокойная жизнь, верно? Нет ли каких негодяев или разбойников поблизости?

Ши Лао, нахмурившись, опустила голову.

– Ой, да как тут может быть спокойно! Постоянно странные мужики да девки ошиваются, вечно к нам сплошной сброд приплывает со всех уголоков! Так страшно стало жить, что боишься, как бы тебя самого не прихлопнули ненароком… – Старуха вдруг подозрительно наклонилась к ним. – Вы ж не разбойники какие-то?!

Чиновники отрицательно замотали головами.

– А что, уже что-то случалось плохое на днях? – тут же подхватил Сунь Юань, смекнувший, куда глава пытается увести разговор.

– Да! Совсем уж близко беда подобралась, ой! Сосед мой… Весь квартал гудит о нем с самого утра! – горестно всплеснула руками старуха. – А-Ян мой умер… И поговаривают, что умер он не своей смертью! Убили его! – Ши Лао зло плюнула на землю, шмыгая носом, не забывая, впрочем, лузгать при этом семечки. – И жена его – змея ядовитая, не успело тело мужа остыть, а она уже думает, куда б сбежать, чтоб люди не засмеяли!

А-Ян… А-Ян? Да это же Бао Муян!

От услышанного Чжи Хань выронил полено из рук и тут же вмешался:

– Засмеяли? За что?

Старушка, взяв лежащую у стены палку, напоминающую трость, принялась размахивать ею во все стороны:

– Есть за что! Не было и дня, чтобы она не ругалась с А-Яном, да так, что все соседи слышали! Все время что-то требовала, а как не получала – так свирепела, жуть! Нацепит на себя эти цацки и ходит по улицам, словно благородная госпожа. Тьфу!

Юнь Шэнли взглянул на своих помощников, и те молча кивнули. Это явно не совпадало с тем, что рассказали Го Чжилань, Шэнь Уюй и Кань Фэйло… Они утверждали, что жизнь Бао Муяна была тихой, мирной, а тут ссоры и споры. Желание Юнь Шэнли как можно скорее встретиться с женой убитого и узнать правду только окрепло.

Но прежде чем продолжить, он решил узнать еще немного об этой «змее».

– Разве они не жили бедно? Что за украшения?

– Небогато жили, небогато! Когда Бао Муян юношей совсем был, как вы двое, – Ши Лао указала на Юнь Шэнли и Сунь Юаня, игнорируя Чжи Ханя. Тот демонстративно фыркнул и продолжил перестаскивать дрова, – все время счастливый ходил, а девки-то к нему липли, ой… А как на этой женился – так и потух совсем, как уголь в печи. Всю жизнь А-Ян работал без отдыха, пытался семью прокормить как мог, зато она любила тратить! Да еще как тратить, у-у-у!

Сунь Юань хотел уже броситься на поиски госпожи Бао, а Чжи Хань тронулся было за ним, чтобы на него не свалилось новое указание главы, но Юнь Шэнли остановил их на полпути:

– Эй, куда собрались? Чжи Хань, иди и доруби дрова, а ты, Сунь Юань, сделай нам чай. Мне с госпожой Ши надо еще многое обсудить. Госпожа Ши не против?

Старушка растерянно покачала головой:

– А? Да, с чаем было бы сподручнее… Пойдем, мальчик, покажу, где можно воду нагреть.

Юнь Шэнли со вздохом присел на бревно и подкинул топор, ловко перехватывая его за рукоять прямо в воздухе.

– Чжи Хань, пора поработать, верно?

Глава 4

Как только они закончили помогать старушке Ши Лао, Чжи Хань первым вышел через хлипкую калитку, устало потряхивая ноющими руками.

– Вот и размял свои старые кости, – выдохнул он, вытирая вспотевший лоб рукавом одеяния.

У идущего следом Юнь Шэнли, который оставался в прекрасной форме, даже не сбилось дыхание, и внешне он не выказал ни малейших признаков усталости. Их строй замыкал Сунь Юань, который притронулся лишь к самой легкой работе.

– В будущем я точно не собираюсь превращаться в ленивого чиновника наподобие тебя. Нужно начинать каждый день с тренировок, – назидательно произнес Юнь Шэнли.

Чжи Хань, скривившись, усмехнулся:

– Глава, с вашими привычками вы проживете долго и наверняка вознесетесь за свои добрые деяния.

Юнь Шэнли сдвинул брови и строго взглянул на заместителя:

– Я тебе припомню эти слова, когда придет время.

Однако, несмотря на праздные разговоры, Чжи Хань не забыл о предстоящем допросе.

– Жена Бао Муяна! Глава, нам надо поспешить к ней, – вдруг воскликнул он. – Нужно было сразу идти туда, вдруг она уже сбежала?

Юнь Шэнли резко схватил его за шиворот:

– Стой.

– Глава, я готов пойти с вами! – тут же вызвался Сунь Юань. – Если что, я смогу задержать ее!

– Что до госпожи Бао, то к ней я отправлюсь сам. Стража окружила дом и следит за ней. Так что не переживайте, никуда она не денется. Госпожа Бао уже ждет нас, это точно. Надо подольше подержать ее в этом подвешенном состоянии. Она просто устанет бояться, поэтому расскажет нам все без увиливаний.

Чжи Хань недоуменно заморгал:

– Глава, почему вы в этом так уверены?

Юнь Шэнли не ответил, а перевел разговор в другое русло:

– А ты уже проверил всех, кто поставлял продукты в «Белый Журавль»?

– Зачем это? При чем тут постоялый двор? Разве мы не сняли подозрения с того господина после того, что услышали сейчас от старухи о жене Бао Муяна? Вы все еще думаете, что кто-то из «Белого Журавля» причастен?

– Необходимо проверить всех, кто продает свои продукты этому двору. Возможно, кто-то из них имел что-нибудь против нашего убитого, – безмятежно сказал Юнь Шэнли, наблюдая,