Когда его убили, то командир дивизии заявил: «Остальных раздеть всех донага и направить в город Баку». Нас раздели и гнали под мокрый дождь, снег, слякоть, а мы были совершенно босы, в одном тельном белье, а некоторые совершенно голые.

По прибытии в станицу Михайловскую, у нас были сиять сняты допросы и были сделаны избиения. Вот как я сейчас даже имею две язвы: перелом: позвоночного столба и разбиение черепа прикладом. А тут, где позвоночный столб, шишка растет. И когда ненастная погода, то не роблю совершенно, не дает работать. Так вот после допросов шестьдесят человек были расстреляны. Кубанцев шестьдесят человек, из нашей среды, казаки.

Ну, а после на третьи сутки все эти части Деникина были задержаны красными войсками.

Трупы убитых сейчас находятся близ города Баку в нескольких колониях, где и похоронены. Имеется памятник в память выступления на кубанскую границу.

Восточный фронт

57

Песня про Чапаева

То не ветер, то не буря

Зашумела по степи, —

Скачут славные чапаевцы,

Командир их впереди.

Командир Чапаев смелый,

Он боится ли чего.

Только ворон очумелый

Вьется, кружит вкруг него.

– Отступись, проклятый ворон,

Ненасытный ворон злой.

Полетай ты над врагами,

Покружись над казарой…

Отступился черный ворон.

Скачет конница в степи,

Развевается лишь бурка

Командира впереди.

Позади он слышит ропот:

Надоело воевать.

Поскорей бы воротиться

К отцу, матери опять.

Слышит ропот сам Чапаев,

Ус тяжелый покрутил,

Вдарил лошадь стременами,

Молвил – строго в горячах:

«Нам ли времечко судачить,

Нам ли думать-горевать,

Шпорь коня ты вороного,

Надо братьев выручать.

Время жаркое, горячее,

Рыщут в селах казаки,

Чех подходит оголтелый

И бастуют кулаки».

– Правду кажет нам Чапаев.

Эй, ребятушки, вперед!

Понеслися, полетели,

Степь осталась позади.

Скачут славные чапаевцы,

Командир их впереди.

58

Бесстрашный и веселый

Чапаева знал я хорошо. Несколько раз слыхал его на митингах. Говорил он на «о». У него особого таланта ораторского не было, но говорил он сильно, даже волос дыбом вставал.

Чапаев был бесстрашный человек. В боях он – всегда впереди. Никогда я не видел его измученным, печальным, он всегда был веселым, пел, смешил. Бойцов он уважал, ел вместе с ними, спал, деньги все до копейки раздавал беднякам. Сам Чапаев по наружности был невзрачный, с острыми маленькими усиками. Любил говорить с населением. В Андросовке он раз выступил на митинге и сказал такие слова:

– На мне оленьи сапоги, а вы их сроду не носили. Но если мы победим и будет советская власть, то вы будете все ходить в оленьих салютах…

Хороший был человек Василий Иванович.

59

Проворный был Чапаев

Проворный был Чапаев. Мельницу мы отбили в Орловке, и там много всякого добра было: масла, сахару, вина, калачу. Вино какое-то желтенькое и красненькое. Желтенького вина Чапаев дал немножко мне.

– Ну-ка, бабушка, выпей для веселья. Лучше поешь: через некоторое время кухня подъедет.

Я как выпила и говорю:

– Теперя мне и стрельба ни к чему. Только плясать бы расходиться.

– Вот, – говорит, – как пляшут.

Как взвился… Легкий, эх, и проворный был! Веселый – страсть!

60

Как Чапаев принимал бойцов в свои отряд

Много нас шло в то время добровольцами в чапаевские отряды, но Чапаев принимал с разбором. Строгость он большую соблюдал в этом вопросе. Бывало, подойдет к нему кто-нибудь из наших, из крестьян, и скажет:

– Василий Иванович. Я хочу поступить к тебе в отряд. Хочу вместе с тобой воевать за советы.

Чапаев осматривает его с ног до головы. Потом начинает подходить к нему все ближе и ближе. Руку держит на шашке, глаза вытаращит, подойдет, бывало, в упор, да как крикнет, наступая с кулаками:

– Кто в отряд?! Ты? Да что ты можешь делать? Куда ты годишься?!

Кричит, ногами топает, а сам с бойца глаз не сводит: как он поведет себя. И если боец стушуется, он его не берет, отказывает ему, а кто ответит да его строгость смело, тому Чапаев говорил:

– Вот такой мне нужен солдат. Иди в мой отряд, работай!

61

Лекция Чапаева о том, как одному семерых не бояться

Неунывный, мужественный, чудесный был человек Василий Иванович. У него и трус становился храбрым и угрюмый был веселым.

В одном бою как-то несколько молодых бойцов побежали было от противника. Струсили, проще сказать.

Василий Иванович узнал об этом после боя, созвал их всех и давай им лекцию читать о том, как одному семерых не бояться.

– Одному хорошо против семерых воевать, – говорил Чапаев. – Семерым против одного трудно. Семерым нужно семь бугров для стрельбы, а тебе – один. Один бугорок везде найдешь, а вот семь бугров найти трудно. Ты один-то лежи да постреливай: одного убьешь, шесть останется, двоих убьешь – пять останется… Когда шестерых убьешь, то один уж должен сам напугаться тебя. Ты заставь его руки вверх поднять и бери в плен. А взял в плен – веди в штаб.

62

Наш командир

Станица Свистун в 17-ти километрах от Уральска – бывшего оплота контрреволюции. Дело было зимой 1918 года, в сильный мороз. Нас в этой станице стояло три полка. Ночью казаки сняли две заставы, через своих шпионов узнав пароль, окружили нас, и одна их часть, хорошо зная свою станицу, ворвалась в нее, – чтобы произвести панику.

«Казаки здесь!» – кричали они. Из домов выскакивали бойцы, чтобы встать на свое место, но тут же казаки их рубили. Но казаков из села выгнали, причем ушли только немногие. Через полчаса было снова спокойно. Вскоре приехал из Уральска на автомашине Чапаев и узнал о случившемся.

Утром на площади около церкви состоялся митинг. Чапаев нас крепко стыдил за то, что мы пропустили казаков в станицу. А затем приказал выступить,