расхаживать по сцене.) Я сказал, что пьеса эта столь же неопределенна, как и я сам. То есть именно потому она и неопределенна, что в ней присутствую я, точнее, она и определенна и неопределенна в той же мере. Вы скажете — особая семья, особые обстоятельства! Допустим, можно изменить обстоятельства, но ведь я-то останусь самим собой. На месте этой женщины окажется другая, но ведь она тоже будет вынуждена терпеть меня, или же, если поменять нас местами, я стану терпеть ее. Все равно пьеса к концу сделается такой же неопределенной и так же трудно будет решить, что в ней главное, кому принадлежит ведущая роль — мне, этой женщине, обстоятельствам нашей совместной жизни или каким-то другим факторам, возникающим при соединении этих трех моментов… (Выходит на авансцену и становится перед зрителями с сигарой во рту, глядя куда-то вверх. Потом хмыкает и, вынув изо рта сигару, стряхивает пепел.) Но может быть, я только ищу себе оправдания, разыгрывая здесь перед вами роль романтически неопределенного героя неопределенной пьесы? Может быть, вам все-таки кажется, что эту пьесу можно сделать достаточно определенной — если, допустим, убрать из нее некоторых персонажей или, напротив, ввести в нее двух-трех новых, если кое-что вычеркнуть из текста или, напротив, добавить что-нибудь новое? Вы скажете, что можно переменить и кое-какие жизненные обстоятельства. Ну что же, если у вас найдется что посоветовать, это можно сделать после спектакля или даже по ходу пьесы, ведь мы с вами встретимся в ней не раз… (Наклоняет голову в легком полупоклоне, постепенно фигура его тускнеет и исчезает в темноте.)

Затем, один за другим, начинают освещаться разные углы комнаты, и скоро свет заливает всю сцену. Она пуста. На табурете лежит расстегнутая школьная сумка, из которой наполовину высыпались тетради и учебники. На софе валяются вразброс два или три старых журнала, несколько вырезанных оттуда и приготовленных для вырезания картинок, а также ножницы. На спинку одного из стульев небрежно брошены мужские брюки. С улицы входит  Ж е н щ и н а, неся в руках разнообразные предметы — что-то для дома, что-то из конторы для сверхурочной работы. У нее усталое лицо, и все эти вещи явно надоели ей. Сложив их на стул, она бегло оглядывает комнату.

Ж е н щ и н а (со вздохом облегчения). У-фу-фу-фу-фу! (Разочарованно.) Опять никого нет дома. (Глядит в сторону двери, ведущей во внутренние покои.) Кинни!.. Где ты там, слышишь? (Смотрит на школьную сумку, лежащую на табурете.) Вот как! Очень мило! (Берет в руки один из учебников.) Ну вот, опять порвала книжку! И ни капельки стыда. Откуда каждый день брать деньги на новые учебники? (Подходит к софе.) А вот чем занимается весь день господин Ашок! (Берет в руки вырезанные картинки.) Элизабет Тейлор… Одри Хэпбёрн… Софи Лорен… Тратить жизнь на эти картинки! (Положив на место картинки, хочет присесть, но наталкивается взглядом на брюки. Подходит к ним.) А здесь трудился главный господин. (Подняв брюки как дохлую кошку, брезгливо осматривает их, хочет бросить в угол, но, передумав, начинает аккуратно складывать.) Весь день человек дома, может же сделать хоть одно полезное дело — положить на место собственные штаны. (Прежде чем подойти к шкафу, замечает на столе неубранную чайную посуду и, сердито швырнув брюки обратно на стул, принимается складывать ее на поднос.) Даже посуду в кухню отнести не удосужится, коли уж садится за чай позже всех. Ждет, пока я приду, — уберу так уберу, а не уберу, так никто пальцем не пошевелит… (С подносом в руках направляется к двери, ведущей во внутренний дворик.)

Но в ту же минуту из нее выходит  М у ж ч и н а  п е р в ы й. Женщина останавливается на пороге и смотрит на него в упор, но он, пряча глаза, проходит мимо нее в комнату.

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Ты приехала? Я вижу, сегодня автобус пришел вовремя.

Ж е н щ и н а (ставя поднос обратно на стол). Очень хорошо: приходишь с работы, а дома ни души. Куда ты уходил?

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Никуда. Тут был все время, только на минутку вышел. В магазин.

Ж е н щ и н а (снова взяв в руки его штаны). Просто не знаю, что за порядки в этом доме. С утра по всей комнате разбросана тысяча вещей.

М у ж ч и н а  п е р в ы й (протянув руку). Дай сюда.

Ж е н щ и н а (встряхнув брюки и начиная складывать их). Что теперь давать? Мог бы и раньше это сделать. (Сердито открыв шкаф, кладет туда брюки таким движением, будто заключает их в тюремную камеру.)

Первый мужчина, чувствуя себя здесь лишним, озирается по сторонам, потом кладет руку на спинку стула. Женщина подходит к столу, берет поднос.

Кто тут пил чай?

М у ж ч и н а  п е р в ы й (виновато). Я.

Ж е н щ и н а. Неужели тебе одному понадобилась такая гора посуды?.. Кинни давал молоко?

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Я даже не видел ее.

Ж е н щ и н а (унося поднос). Чтобы видеть, надо быть дома. (Через дверь, ведущую во двор, уходит в кухню.)

Первый мужчина, растерянно хмыкнув, принимается раскачивать стул. Из кухни, обтирая руки краем сари, возвращается  Ж е н щ и н а.

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Я вышел только на минутку.

Ж е н щ и н а (занимаясь уборкой других вещей). Почем я знаю, на сколько… Да, вот что: он опять сегодня приедет к нам, немного погодя. Ты будешь дома?

М у ж ч и н а  п е р в ы й (перестав раскачивать стул). Кто приедет? Сингхания?

Ж е н щ и н а. Кто же еще? Он приглашен к кому-то на обед. А по пути обещал на пять минут зайти к нам.

С тем же «хм» Мужчина первый снова принимается раскачивать стул.

Мне не нравится эта твоя привычка. Сколько раз говорить.

Мужчина первый отнимает руку от стула.

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Наверное, ты сама его пригласила.

Ж е н щ и н а. А разве я не должна была это сделать? В конце концов, он мой начальник.

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Если даже и начальник, это вовсе не значит, что…

Ж е н щ и н а. Может быть, ты знаешь больше моего? Кажется, ведь это я работаю под его началом.

Мужчина первый снова принимается было раскачивать стул, но тут же поспешно отдергивает руку.

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Когда он приедет?

Ж е н щ и н а. Не знаю. Когда будет проезжать мимо.

М у ж ч и н а  п е р в ы й (таким голосом, будто у него болит горло). Ну и хорошо!..

Ж е н щ и н а. Люди завидуют мне. У меня он был уже дважды. Сегодня зайдет в третий раз. (Собрав ножницы, журналы и вырезанные картинки, кладет их в ящик письменного стола. Затем складывает учебники в сумку и отставляет ее к стенке.)

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Значит, люди знают, что он бывает у нас?

Ж е н щ и н а (сердито глянув на него). А что, это плохо?

М у ж ч и н а  п е р в ы й. Разве я сказал, что плохо? Наоборот, очень хорошо.

Ж е н щ и н а. Я прекрасно понимаю,