К этому времени стало понятно, что техническое превосходство Боливии не имеет большого значения в условиях местности Чако. Авиация в джунглях часто была вынуждена бомбить практически вслепую. Двигатели танков и танкеток перегревались в условиях бездорожья и жары, и парагвайцы даже захватили один абсолютно исправный, но брошенный боливийцами танк. Знание местности парагвайцами также стало существенным козырем. Экспедиции генерала Беляева не были напрасными – у парагвайцев, в отличии от боливийцев, были детальные карты Чако. Кроме того, им помогали дружественные индейцы. Уже в сентябре парагвайцы перешли в контрнаступление.

* * *

На следующий день – утром 8 сентября из штаба полка «Корралес» пришёл приказ о выдвижении 1-го и 2-го пехотных батальонов к форту «Бокерон». Командирам батальонов в приказе предписывалось выбить из укреплений соединение боливийцев и овладеть фортом. Майор Серебряков предложил комбату соседнего 2-го батальона майору Хосе Мано Фуэрте[5] встретиться на военном совете и обсудить план совместных действий.

Комбаты встретились в лагере 1-го батальона вечером в большой штабной палатке и в присутствии подчинённых офицеров (командиров рот) на совет. Работали и обсуждали наступление над картой, составленной Серебряковым и его соратниками ещё 5 лет назад. Было решено совместными усилиями атаковать форт в ночь 9-го сентября. Провести ночную атаку предложил Серебряков. Опыт Германской войны подсказывал ему, что именно ночная атака может быть удачной. На совете решили выступать в сторону форта этой же ночью силами всех двух батальонов. Батальонные роты Серебряков предложил соединить в четыре штурмовых группы и подойти к форту четырьмя колоннами независимо друг от друга с юга, с востока и с северо-востока. Этим группам предстояло в течении ночи и раннего утра продвинуться к форту, пройдя немногим более 6 сухопутных миль (10–11 русских вёрст), и тайно закрепиться на расстоянии не ближе 1 мили (чуть более полутора версты) от укреплений, занятых противником. Связь и координацию действий договорились осуществлять через вестовых. Атаку договорились начинать двумя группами с востока по сигналу 1-й ракеты. Затем по сигналу 2-й ракеты предполагалось ударить ещё двумя группами с юга и северо-востока. Пуск ракет должен был произвести майор Серебряков. На том совет завершился.

Парагвайские войска в строю

Перед уходом Хосе и его офицеры в той же палатке с офицерами 1-го батальона выпили по паре глотков рома для бодрости и совместно слегка поужинали. На прощание Василий на ломаном испанском пожелал:

– «José, te deseo a TI y a tu gente que no tengas prisa. Soldado alimenta ahora. Antes de atacar, no comas. Actúe con prudencia y seguridad. Cuídate a TI mismo y a tus oficiales. Dios te ayude!» (Хосе, советую тебе и твоим людям не спешить Солдат покорми сейчас. Перед атакой есть не давай. Действуйте обдуманно и наверняка. Главное береги себя и своих офицеров. Помогай тебе Господь!).

– Gracias amigo mío y hermano. Dios nos ayude! (Благодарю тебя друг мой и брат. Бог да поможет нам!) – отвечал комбат 1-го батальона.

С тем они обнялись, и Василий перекрестил Хосе по православному. Тот же сотворил Крестное знамение по-латински и поцеловал персть, как это обычно делают латиноамериканцы. Следом офицеры 2-го батальона тихо ушли в своё расположение.

Перед выступлением Василий надел свои казачьи синие шаровары с красным лампасом, гимнастёрку с двумя георгиевскими крестами и фуражку с красным околышем. С левого бока приторочил шашку, пропустив ремень от ножен под есаульским погоном на правом плече…

* * *

Форт «Бокерон» располагался в таком месте, где саванна непосредственно вклинивается в джунгли. Здесь дикий лес как бы расступается, уступая место прерии с редкими купинами кустов и деревьев и переходит в прерию, похожую на лесостепь, покрытую густой, высокой травой.

Беда пришла неожиданно, как это всегда и бывает на войне. Ранним утром восточная штурмовая группа, которую вёл Хосе Фуэрте нарвалась на минное поле. Комбат 2-го батальона погиб почти мгновенно, ибо разрывом мины ему оторвало обе ноги. Вместе с ним погибло или было тяжело ранено ещё пятнадцать солдат из его батальона. Серебрякову и командирам других штурмовых групп повезло больше. Атака колонны Фуэртэ отвлекла боливийцев. Потому другие штурмовые группы почти незаметно для противника начали атаку, нанеся чувствительный удар по форту, открыв шквальный огонь из пулемётов и винтовок. Противник понес потери, но в ответ открыл огонь лёгкой артиллерии. Оценив обстановку, Серебряков приказал медленно отойти от форта метров на сто пятьдесят и перегруппироваться. Момент неожиданности был утрачен из-за потерь на минном поле.

Боливийцы, заметив отход пехоты противника, контратаковали… Серебряков, увидев это, перекинул ремень карабина за спину (прикладом у левой стороны пояса, стволом вверх к правому плечу, как это делали в годы Гражданской войны конные белые казаки для отличия от красных конников и кавалеристов)[6]. Велел немедля подвести ему коня, и, как только вестовой пригнал жеребца, вскочил в седло. Оголил гурду, на глазах у всех своих солдат и офицеров, крутанул ей над головой и призвал своих людей в рукопашную:

– Vamos! Síganme hermanos! Por la Patria, por la voluntad! Por El Tranquilo Don! (Вперёд! За мной браты! За Родину, за волю! За Тихий Дон!)

С этим он тронул коня и ринулся в бой. Его солдаты из племени гуарани с кличем их командира – «Ур-ра!», размахивая мачете, и, подняв приклады винтовок, кинулись в рукопашную сечу вслед за своим храбрым командиром. В скоротечной кровавой схватке, они опрокинули опешившего врага и погнали его к форту. В ходе схватки Серебряков настиг одного из боливийских офицеров, который пытался собрать своих солдат около себя и остановить отступление. Офицер ругался и что-то орал по-немецки. Этот язык хорошо запомнился бывшему есаулу еще по Германскому фронту. Когда конь совсем близко принёс есаула к этому офицеру, тот успел два раза выстрелить по нему из маузера. Но Серебряков успел увернуться. Тут же он крутанул гурдой и нанёс косой секущий удар германцу с левого плеча к груди. Тот, издав истошный вопль, опрокинулся навзничь. Более есаул на него не смотрел. Он возглавил приступ своих солдат к форту.

Однако форт взять не удалось, боливийцы открыли шквальный пулемётный огонь, кося и своих, и чужих. Серебряков отёр окровавленную гурду о лампас, кинул её в ножны и приказал трубить отход…

Спустя два часа после этого боя трое офицеров (креол и двое метисов) подошли к командиру 1-го батальона. За их спиной в некотором отдалении стояла немала группа