«Приплыли!» – подумалось минёру, и воображение живо нарисовало в сознании Зигфрида его портрет в телогрейке и с пилой за плечом.

В ту же секунду ожил динамик ВПСа:

– «Дозорный»! Шо вы там творите?! – до боли знакомое оканье вице-адмирала Благобытенко мигом вывело командира из ступора.

– Разбираемся, товарищ адмирал!

– «Разбираемся»! Опасно маневрируете, товарищ командир! Швартуйтесь к своему причалу, – дал команду заместитель командующего. – К моему прибытию на борт, чтобы вся информация об инциденте была уже в полном объёме.

– Есть! – ответил Кисляков и дал команду на завершение манёвра.

Делегацию на Шавор, состоящую из офицеров штаба дивизии, возглавлял сам Гаврила Иванович, обладающий феноменальным даром не только направить энергию экипажа в соответствующее русло, но и разрулить возникающие спорные вопросы вне корабля.

– Ты только себе представь, – обратился Кисляков к Сергею, – приезжаем на Шавор, а там мужик, весь в пыли, по берегу носится, и бабка с наганом под заваленной вышкой сидит, трясущимися руками никак ствол в кобуру спрятать не может…

А произошло вот что:

Мужичок из числа аборигенов решил, в ознаменование пятницы и погожего дня, сходить на рыбалку. Приволок на берег резиновую лодку, и, попутно наблюдая за демонстрацией мощи Северного флота в период генеральной репетиции, стал её надувать…

На вышке неподалёку, охраняя от злоумышленников склады горюче-смазочных материалов, бабуля-божий одуванчик также любовалась разворачивающимся действом.

Устав прыгать на старой «лягушке», мужик отошёл от лодки и, примостившись в тени сторожевой вышки, достал сигареты:

– А чё, мать, как тебе праздник? – кивнув в сторону погружающейся подводной лодки, спросил он у бабули.

– Праздник, как праздник, – сварливо ответила «мать». – Я, милок, за свою жизнь их столько парадов-то энтих насмотрелась, с вышки-то с этой… Да и лодки… Я ещё помню, как лунинская лодка в море ходила, да и самого Лунина-то девчонкой видела!

– Да ты что?

– А ты думал! А что корабли? Вот раньше крейсера на рейде стояли – любо-дорого поглядеть! А сейчас? Вон, живопырка выскочил, – женщина указала рукой на идущий вслед за лодкой СКР, – так, гляди ж ты, – океанический корабель! Тьфу!..

И в этот миг «Дозорный», словно обидевшись на эдакое сравнение, тоже «плюнул»… одной-единственной практической бомбой, что была заряжена в РБУ правого борта.

Наблюдавшая за этим парочка увидела, как бомба, описав пологую дугу, неумолимо несётся в их сторону, не оставляя ни малейших сомнений по поводу того, что до берега она-таки долетит. В самый последний момент рыбак, отслуживший в своё время срочную морпехом, повинуясь отработанным рефлексам, успел рыбкой нырнуть в ближайшую канаву и услышал, как в береговую черту врезалась стодвадцатикилограммовая болванка, разметав веером прибрежные камни, градом застучавшие по оставленной лодке, основанию вышки и близлежащим валунам. Через секунду послышался скрип падающей вышки и испуганный вскрик пожилой женщины. Сама вышка, одну из опор которой, как бритвой, срезало оторвавшимся при ударе стабилизатором бомбы, рухнула в пяти метрах от головы бывшего морпеха.

– Мать, ты жива? – подняв голову и пытаясь хоть что-то разглядеть в облаке пыли, оседающей у останков смотровой площадки, спросил рыбак.

– Жива! – раздался голос из-за его спины. – Как увидела, что вышка заваливается, так, прямо с верхотуры, в кусты и сиганула.

Женщина сидела у основания лежащих опор и с удивлением рассматривала зажатый в кулаке револьвер.

– Надо же! Когда только наган достать успела? Да и зачем? Видать, войну вспомнила…

В таком виде их и застала делегация прибывших на мыс офицеров.

Для начала Гаврила Иванович дал вволю выговориться мужику (бабуля только поддакивала), никак не пытаясь остановить его словоизлияния. Было видно, что, рыбак с удовольствием бы взял за грудки щуплую фигуру Кислякова и показал ему, чему научился в морской пехоте. Однако, видя численный перевес со стороны военных, он, находясь на почтенном расстоянии от командира «Дозорного», лишь высказывал тому, что он несколько обескуражен тем фактом, что таких идиотов допускают к командованию кораблями, крайне шокирован уровнем боевой подготовки на современном флоте, и до глубины души возмущён причинённым ему моральным и (пинок останков резиновой лодки) материальным ущербом. И естественно, как и следовало ожидать, выяснилось, что товарищ успел уже достаточно близко познакомиться со всеми дураками-вояками от матроса в посту наводки РБУ до командующего флотом, их ближайшими родственниками, кораблями на которых они служат, торпедами с этих кораблей и этой самой злосчастной бомбой.

Слушая эту пламенную речь, Гаврила понял, что, несмотря на немалый срок службы на флоте, у него имеются огромные пробелы в словарном запасе, которые вот прямо сейчас восполнялись новыми терминами и выражениями. Видимо, об этом же подумали и остальные офицеры, так как стоявший позади командира капитан 2 ранга Удальцов, чуть наклонившись вперёд, еле слышно произнёс:

– Когда успокоится, надо будет попросить, чтобы он всё это записал. Такой материал пропадает!

– Да уж! Только без эвфемизмов, думаю, даже нам не обойтись будет, – кивнул Кисляков и поднял руку.

– Спасибо, достаточно! Я Вас внимательно выслушал, но так и не понял, чего именно Вы хотите, – обратился командир к начинающему выдыхаться оппоненту.

После чего пошла конструктивная беседа, в ходе которой Высокие Договаривающиеся Стороны, воодушевлённые желанием урегулировать разногласия по вопросу о причинении морального и материального ущерба в целом на основе соблюдения взаимных интересов Сторон, пришли к Соглашению об урегулировании инцидента со злополучной РГБ, изрядно пощипав дозорновские провизионки и уменьшив вполовину месячную норму спирта, выданного на корабль.

– А что Сигизмунд Лазоревич? – вспомнив, как шутливо звали минёра, когда они, будучи румынскими комбатами, проживали в одной каюте, поинтересовался Берёза.

– А что Зигфрид… – пожал плечами Гаврила Иванович, – пока мы устаканивали вопрос на Шаворе, полез разбираться в пост к минёрам. Но там оказалось всё просто, как труба торпедного аппарата – командир отделения минёров старшина 2 статьи с оригинальной русской фамилией Иванов был настолько заинструктирован нашим румынским латышом («Бомба не сойдёт – ДМБ в опасности!»), что решил подстраховаться и, одновременно с моей командой, нажал в посту кнопку аварийного залпа. Бомба, конечно же, сошла. Только вместо одного двигателя, который должен был запуститься при данных установках стрельбы, у неё запустились оба (залп-то аварийный), и она, по второй баллистике, радостно улетела в два раза дальше.

– А Благобытенко какие-нибудь организационные выводы сделал? – наблюдая за тем, как старший помощник