По свидетельству командира 15‑го арм. корпуса ген. Мартос, немцы, видимо, не ожидали удара и стали в беспорядке отступать, бросая раненых. 2‑я бригада 6‑й дивизии завладела 2 орудиями и несколькими пулеметами противника. Было взято в плен несколько офицеров и около сотни солдат.

Отступление немцев, однако, было преднамеренное.

Атака частей 15‑го арм. корпуса обрушилась на разрозненные части 73‑й пех. бригады, начавшей уже свой отход, и на 75‑ю пех. бригаду, готовившуюся к отступлению. Когда около 4 ч. 00 м. русская артиллерия открыла огонь, командир 75‑й бригады ген. Бекман принял решение отступать, не дожидаясь разрешения, что, впрочем, через некоторое время одобрил прибывший на участок бригады ген. Штаабс. Но приказ Бекмана не дошел до некоторых частей его бригады, продолжавших удерживать отдельные участки укрепленной позиции. Среди других в изолированном положении оказались роты 150‑го пех. полка, взвод 5‑й батареи 73‑го арт. полка и взвод пулеметов, которые и стали добычей частей 6‑й пех. дивизии (24‑го пех. Симбирского полка), ворвавшихся в укрепленную позицию между 5 и 8 час. 24 августа.

Так закончился первый бой 15‑го арм. корпуса, в общем увенчавшийся значительным успехом, 37‑я герм. пех. дивизия, составлявшая левый фланг 20‑го арм. корпуса, была разгромлена. По свидетельству германского Рейхсархива, немцы потеряли:

а) 1‑й егерский батальон: командира батальона, 16 офицеров и 254 бойцов; б) 151‑й пех. полк: 5 офицеров и 130 солдат убитыми и 11 офицеров и около 250 рядовых ранеными; в) 3‑й батальон 146‑го пех. полка: убитыми и ранеными 34 чел. О 147‑м пех. полке сведений нет, но он пострадал больше других, именно в нем некоторые роты потеряли по 150 чел. Части 75‑й пех. бригады потеряли свыше 300 чел. убитыми и ранеными, при этом полных сведений о потерях также нет. Из состава 73‑й пех. бригады – всего похоронено 587 убитых бойцов и офицеров. Однако потери немцев убитыми надо определить не менее 1000, а ранеными около 3000 чел. Русские в этом бою потеряли убитыми и ранеными около 2500 чел.[50]

4. Распоряжения и действия германского и русского армейского командования. У истоков оперативных талантов

Разгром 37‑й пех. дивизии тяжело отозвался на настроении командования 20‑го герм. арм. корпуса.

24 августа Гинденбург ездил в штаб 20‑го корпуса, где имел беседу с командиром корпуса ген. Шольцем, от действий которого зависел дальнейший ход операции и на которого после поражения 37‑й пех. дивизии не вполне рассчитывал командующий армией.

В 18 ч. 24 августа ген. Людендорф во время разговора со штабом главнокомандующего так оценивал сложившуюся обстановку:

«Русский 15‑й арм. корпус атаковал 20‑й арм. корпус, особенно 37‑й пех. дивизию, но был отбит. Рядом, восточнее, русский 13‑й арм. корпус, теперь, вероятно, уже вступивший в бой; рядом, западнее, – русский 1‑й арм. корпус, наступающий через Млаву. Установлено ли боевое соприкосновение, еще неизвестно. Еще одна русская колонна, вероятно, 6‑й арм. корпус, достигла района севернее Ортельсбурга. Решение: держать позиции 20‑го арм. корпуса, так как отход равносилен поражению. Переброска 1‑го арм. корпуса задерживается еще на несколько часов, 1‑й рез. и 17‑й арм. корпуса подтягиваются к левому флангу, 1‑й рез. корпус сегодня дойдет до Шиппенбейль и Гросс-Швансфельд. Настроение решительное, хотя не исключена возможность неблагоприятного исхода»[51].

Осведомленность ген. Людендорфа отнюдь не являлась следствием отлично поставленной разведки, а объяснялась легкомысленным отношением к службе связи русских штабов, передававших радиограммы в незашифрованном виде. 24 августа около 9 час. ген. Людендорфу были доложены русские радиограммы, которые давали исчерпывающую ориентировку. Первая телеграмма – штаба 2‑й армии – командиру 13‑го корпуса. Вторая телеграмма – командира 13‑го корпуса – начальнику штаба армии о том, что 13‑й корпус идет на поддержку корпуса Мартоса и в 9 час. развернется против фланга и тыла противника и атакует его.

Последующие действия немцев опирались исключительно на русские радиограммы. Ген. Людендорф в своих воспоминаниях умалчивает об этом, как и его сподвижники, в том числе и фельдмаршал Гинденбург, вероятно, с целью поднять свой полководческий престиж.

Успешное руководство операциями на основе радиограмм противника доступно даже и довольно заурядным командирам, не обладающим ни особой проницательностью, ни оперативными качествами и кругозором.

В своих мемуарах некоторые германские военные объясняют свою осведомленность чаще всего тем, что всякий раз находили на убитых генералах и офицерах документы, дававшие им ориентировку. Возможно, конечно, что такие случаи и имели место, но германский Рейхсархив приводит только один такой документ, снятый с убитого русского офицера, зато архивом опубликована целая серия русских радиограмм, перехваченных в период Танненбергского сражения[52].

В 6 ч. 00 м. 25 августа штаб 8‑й герм. армии принял телеграмму штаба 2‑й русской армии следующего содержания:

«Командиру 13‑го корпуса. После боя на фронте 15‑го корпуса противник ночью 24 августа отступил в направлении Остероде. У Гильгенбурга, по сведениям, – ландверная бригада. Армия продолжает преследовать противника, который отступает на Кёнигсберг, Растенбург.

2‑я армия наступает на линию Алленштейн – Остероде 25 августа. Главные силы корпусов занимают: 13‑й – линию Гимендорф, Куркен; 15‑й – Надрау, Паульсгут; 23‑й – Михалкен, Гросс-Гардинен. Разграничительные линии для наступления корпусов: между 13‑м и 15‑м – линия Мушакен, Швердих …лькден; между 15‑м и 23‑м – линия Нейденбург, Витигвальде.

1‑й корпус остается в пятом районе[53], прикрывая левый фланг армии… корпусу перейти в район Бишофсбург, Ротфлис, чтобы обеспечить правый фланг. Со стороны Растенбург 4‑я кав. дивизия, приданная 6‑му корпусу, оставаясь в Зенсбурге, ведет разведку на линии Растенбург, Бартенштейн и Зеебург, Хейльсберг. 6‑я и 15‑я кав. дивизии (следует неразборчивая фраза). Штаб армии Остроленка. Самсонов»[54].

Таким образом, рано утром 25 августа ген. Людендорф располагал данными о русских в такой же мере, как это знал русский командующий армией ген. Самсонов.

Спустя 30 мин., в 6 ч. 30 м. 25 августа, штаб 8‑й герм. армии получил по радио следующую ориентировку относительно войск 1‑й русской армии:

«Генералу Алиеву[55]. Армия будет продолжать наступление. 25 августа она должна выйти на рубеж Вирбельн, Заала, Норкиттен, Клейн-Потаурен, Норденбург; 26 августа – Дамерау, Петерсдорф, Велау, Аллендорф, Гердауен. Районы 20‑го и 3‑го корпусов разграничиваются р. Прегель. Районы 3‑го и 4‑го корпусов разграничиваются дорогой Швирбельн, Клейн-Потаурен, Алленбург, причем вся дорога включается в район 3‑го корпуса. Хан-Нахичеванский выдвигается в направлении на Алленбург впереди фронта армии в район между р. Прегель и линией Даркемен, Гердауен, Бартенштейн; севернее от него – Раух со своей дивизией, южнее его – Гурко. Переправа через Прегель является задачей 20‑го корпуса. Ренненкампф»[56].

Помимо двух вышеприведенных документов немцы