— Отче, нам бы срочно обвенчаться.

Он недовольно отставил чарку и буркнул:

— Дети мои, вы собрались вступить в брак втайне от семьи? Не дело это. Я не могу пойти на столь вопиющее нарушение.

— У нас есть веская причина, чтобы так поступить, — возразил я и протянул заранее вложенные в конверт денежные купюры на сумму в пятьсот рублей.

Отец Поликарп глянул в конверт, нахмурился и заявил:

— Мне не кажется эта причина веской, сын мой. Достаточно веской.

— Это достаточно веские аргументы, чтобы в любой другой церкви нас обвенчали без вопросов, — намекнул я.

— Обвенчавший вас получит очень серьезные проблемы, сын мой, — возразил он. — Ради столь ничтожных аргументов рисковать никто не будет.

— Почему вы решили, что у вас будут проблемы? — фальшиво удивился я, потому что да, проблемы будут однозначно.

— Опыт, сын мой, — коротко ответил священник и все-таки опрокинул в себя чарку, заев ее рассыпчатой гречневой кашей с мясом.

В моем животе явственно заурчало. Все-таки с завтрака прошло слишком много времени.

— Вы бы поели, дети мои, — с деланым добродушием сказал священник. — И поговорим заодно, какие аргументы могли бы быть мной приняты к рассмотрению.

— У нас очень мало времени.

— Десять минут погоды не сделают, а здесь готовят потрясающего гуся.

— Нам еще назад возвращаться. Хотя… — я задумался, взглянул на Наталью, поглядывавшую на еду, и решил: — Быстро перекусить можно.

— Не можно, а нужно.

Повинуясь жесту священника, к нам подскочил половой и замер в угодливой позе.

— Что у вас есть такого, чтобы не ждать, пока приготовят?

— Каши есть, щи есть, соляночка есть, суп гороховый с копченостями вот только дошел — пальчики оближете.

— С гусиком, — задумчиво дополнил отец Поликарп. — Очень вкусный. Рекомендую. Хотя… Вы же собираетесь вступать в брак, а гороховый суп может немного подпортить впечатление. Так что лучше каши. Гречневую здесь делают пуховую, наслаждение для желудка.

Я повернулся к княжне. После первого этапа — заключения магического брака мы перешли на «ты», и все же обращаться к ней было так непривычно, но пришлось:

— Наташа, что ты будешь?

— Мне все равно, — нервно ответила она, — лишь бы побыстрее.

— Тогда кашу и чай, — решил я. — Мне и моей супруге.

Наталья при слове «супруга» неожиданно порозовела, что отметил отец Поликарп понимающей усмешкой. Кажется, я предложил ему слишком большую сумму, тем самым намекнув на свои проблемы. Зря я начал с пятисот рублей. Предложил бы пятьдесят — и этот тип уже мчался бы нас венчать. Моя вина, не проинтуичил.

Половой принес нам по миске с кашей и чайник с чашками, в которые шустро набулькал чая, и мы начали торопливо заглатывать еду. В отличие от отца Поликарпа — тот наслаждался каждой ложкой. На его лице было написано настоящее блаженство. Признаться, каша того стоила: определение «пуховая» было явно к месту, во рту она действительно таяла, разумеется, за исключением вкраплений из мяса и грибов. Вкраплений не пожалели, но вкус от этого стал только лучше.

— Итак, дети мои, во что вы меня хотите втравить? — спросил священник, когда мы перешли к чаю. — Где ваши родители?

— На венчании они присутствовать не будут. Отец Поликарп, мы уже заключили магический брак, хотим его закрепить церковным, потому что так будет правильно. У нас мало времени, потому что мы сегодня еще хотим вернуться.

— Вернуться куда? — спросил он, наверняка прикидывая, с какой стороны ему может прилететь в случае чего.

— В Тверзань, — ответил я, не собираясь делать из этого тайны.

— Полноте, сын мой, в Тверзани нынче твари. Куда вам возвращаться?

— В Тверзани нынче реликвия восстановилась. В городе тварей нет, нет и в окрестностях.

— Откуда там взялась реликвия? — недоверчиво спросил священник.

— Была доставлена божьим помощником, — ответил я, ничуть при этом не соврав, — потому что я именно помощник вполне определенного бога. — И активирована при нас. О необходимости брака сказал тоже божий помощник.

Наталья на меня смотрела в ужасе. Наверное, с ее точки зрения, я сейчас вел себя кощунственно, но на священника мои слова подействовали как надо.

— Значит, ваше стремление пожениться продиктовано требованием божьего помощника?

— Не совсем требованием. Скорее предложением.

— Если вы говорите правду, то вам не помочь — грех. Но будет и у меня просьба. При храме есть сиротский приют. Держим мы в нем детей до взросления и готовим ко всем тяготам, они аккуратные, трудолюбивые…

— Вы хотите, чтобы мы предоставили кому-то работу? — спросил я.

— Именно. Девочку одну мы пристроить никак не можем, — с огорчением сказал отец Поликарп. — Умненькая, аккуратная, умеет и шить, и вышивать. На черновую работу жаль ее отдавать, а в городе у нас никому прислуга сейчас не нужна.

— Наташа, тебе нужна горничная? — уточнил я. — Или у тебя есть своя?

— У меня нет, — ответила она. — Но разумно ли брать человека со стороны, о котором мы ничего не знаем?

Я наклонился и тихо прошептал:

— Зато она точно не будет связана с твоими родителями.

— Но я прекрасно справляюсь сама с обслуживанием себя, — возразила она.

— Дайте девочке возможность себя показать, — вмешался в наш разговор отец Поликарп. — Не сложится — напишете рекомендацию, и я постараюсь найти ей другую семью.

— Что с ней не так? — прямо спросил я.

— Оспа, — так же прямо ответил он. — Не хотят брать в хорошие дома, а в плохих ей делать нечего.

Наличие женской прислуги снимало многие проблемы, возникшие в связи с появлением в моей жизни супруги, так что я скорее склонялся к тому, чтобы взять. Потому что в противном случае нам подсунут удобную для Куликовых. Но это должна решать Наталья, не я.

— Нам надо посоветоваться, — сказал я священнику. — Мы сделаем это по дороге к храму и сообщим свое решение после венчания. У нас мало времени.

— Хотелось бы услышать ваше решение до венчания. И еще у нас приют не слишком богатый, — притворно вздохнул отец Поликарп.

— Я пожертвую вашему приюту еще сто рублей вдобавок к сумме в конверте, — предложил я.