— Не пострадает, но придется делать какой-то неприятный выбор.

— Тогда лучше сходить, иначе Антон заявит о нарушении нами договоренности, что недостойно дворянина. В следующий раз уже откажемся, апеллируя к сегодняшнему дню. Если, разумеется, он все же решит что-то устроить.

Валерон отправился с нами в невидимости: на руках его в такой дом, закрытый от проникновений, пронести можно было. Внутри защиты дополнительной не будет, и Валерон рассчитывал проверить уровень жизни моего кузена изнутри.

— Главное, столовые приборы в качестве компенсации не вздумай переть, — предупредил я его сразу. — Потому что Антоша этим непременно воспользуется, чтобы обвинить нас.

— Я только посмотрю, — обиженно тявкнул Валерон. — Прикину, на какую компенсацию можем рассчитывать. И при возможности изыму лишнее, чтобы на наемных убийц ему точно не хватило.

На руках он, конечно, не устроился, но прошел с нами, после чего я перестал его чувствовать рядом — видно, помощник не стал откладывать в долгий ящик инвентаризацию имущества, на которое нацелился.

Кроме нас с Наташей, на ужине были и другие приглашенные. Особенно выделялся один из Антошиных сослуживцев, успевший к этому времени изрядно набраться, что отразилось на его поведении не в лучшую сторону — он стал чрезмерно агрессивен по отношению к тем людям, рядом с которыми находился. И почему-то чаще остальных он оказывался рядом с нами и напрашивался на то, чтобы получить по физиономии. Антоша и София делали вид, что этого не замечают, и урезонивали наглого офицера другие.

В планы Антоши урезонивание не входило, поэтому он решил несколько события поторопить:

— Можете себе представить, mes amis, чтобы молодой человек с такими данными, как Петр, наотрез отказывался от военной стези? Ma chère grand-mère уже его и так и этак уговаривала, а он ни в какую не соглашается.

— В роду Вороновых все достойные мужчины оканчивали военное училище, — довила София, жеманно улыбаясь, — поэтому мне тоже сложно понять нежелание Петра.

— Возможно, он просто трус? — заявил нетрезвый офицер.

— Георгий, что вы такое говорите? — хихикнула София. — Среди Вороновых трусов нет, это я вам вполне определенно говорю.

Если не считать ее супруга и Максима Константиновича — и это при условии, что с остальными Вороновыми я пока не знаком.

— А у самого Петра языка нет? Отвалился? — ехидно бросил Георгий.

— Мне неинтересно это направление деятельности, — холодно сказал я, уже понимая, к чему все идет: не для того Антоша старательно наводил на меня этого типа, чтобы сейчас спустить все на тормозах.

— Именно так он и отвечает, — с деланой грустью сказал Антоша. — Мол, если у мужчины в голове есть мозги, делать ему в военном училище нечего.

— Это он про нас так? — взревел пьяный Георгий. — Оскр-р-рбление. Оно смывается только кр-ровью.

Рычал он грозно, но я только теперь сообразил, что он не столько пьян, сколько играет роль, а значит, с Антошей у них есть какая-то договоренность. Дурацкая ситуация, в которую я попал по своей же глупости из желания соблюдать все присущие дворянскому сословию условности. Не стоило сюда приходить.

Остальные гости были не в курсе Антошиных планов и договоренностей, потому что Георгия пытались успокоить, но неудачно: он прорвался ко мне и запустил перчаткой, которую я поймал у своего лица.

— Сударь, вы оскорбили всех военных, — заявил он. — Я вас вызываю. Прямо сейчас. Бой до смерти.

Один из военных влез между мной и этим типом, не дав мне ответить.

— Антон, утихомирь своего друга, — сказал он. — Он ведет себя неприлично. Ему нужно проспаться и успокоиться.

— Я не могу вмешиваться в вопросы чести, — пафосно ответил Антон. — Если mon cousin откажется от дуэли…

То мне будет закрыта дорога во все приличные дома Святославска. Это понимали все, несмотря на абсурдность ситуации.

— Я не отказываюсь, — ответил я. — Но разве время, место и оружие выбирает не вызываемая сторона? Не много чести победить едва стоящего на ногах человека.

— Я достаточно хорошо стою на ногах, чтобы не оставить от тебя мокрого места! — рявкнул Георгий.

— Вы так спокойны… — обратилась к моей супруге одна из дам. — Нужно что-то срочно делать, чтобы не допустить дуэль.

— Переживать нужно не мне, а друзьям Георгия, — ответила Наташа. — Натравливая его на Петра, Антон забыл упомянуть кое о чем.

— Но Георгий — известный бретер. За его плечами множество выигранных дуэлей, половина которых, если не больше, заканчивались смертью противника.

— Вот именно, — гордо сказал Георгий мне. — Боишься, штафир-р-рка?

— Господа, — обратился я к присутствующим. — Кто окажет мне честь стать моим секундантом?

Глава 32

Согласовали мы условия быстро: магия и собственные защитные артефакты. Мне всячески намекали, что лучше брать огнестрел и без артефактов — тогда, мол, у меня появятся шансы. Но я критически оценивал свое владение огнестрельным оружием.Топорик не относился к приличным орудиям для дуэлей, поэтому, даже если бы я был уверен в том, что достаточно хорош с ним, чтобы выйти против серьезного противника, то выбрать его для дуэли не получилось бы.

— Петр, вы просто не представляете, насколько силен Бодров в магии, — уговаривал меня штабс-капитан Кривцов, вызвавшийся стать моим секундантом. — А так обменялись бы парой выстрелов и разошлись бы.

Для меня, к сожалению, это был не вариант, поскольку модифицированная удача стащила бы с противника пару навыков, что он непременно заметил бы. Кроме того…

— Валентин, если вы не обратили внимания, то Георгий говорил о бое до смерти одного из противников, — напомнил я.

— Возможно, его удовлетворят извинения?

Кривцов искренне хотел разрешить конфликт и на приятеля Антоши не походил совершенно. Скорее всего, приятелем и не был. Налицо была дружба между женами. Супруги обоих офицеров даже сейчас о чем-то перешептывались и хихикали. София выглядела удовлетворенной приемом, да и на физиономии Антоши временами проскакивала довольная улыбочка. Он ее, конечно, гнал и принимал вид придурковатый и озабоченный, но со вторым у него не складывалось в отличие от первого. Только идиот продолжит вкладывать деньги в предприятие, которое ему уже ничего не принесет кроме убытков: кусок реликвии больше не являлся определяющим в борьбе за