После телефонных переговоров чисто ради успокоения я решил заняться розовой паучихой, лежавшей сейчас в моей артефактной мастерской. Был в этом желании и второй слой: если Наташа решит провести Куликовой экскурсию по дому, то последняя увидит изувеченный ее старшей дочерью механизм. Намек на то, что я ничего не забыл и забывать не собираюсь.

Зрелище паучонка представляло жалкое — с печально повисшими лапами казалась именно трупом ранее живого существа. Заменить в ней я решил все. Двигатель вообще поставить тот, что раньше был в Мите, с водным элементалем. Предупредить Беляевых, что на холод паучка выносить нельзя — и розовая девочка будет прекрасно функционировать в доме.

Наташе я решил сделать другую, чтобы супруга не думала, что ей опять досталась переделка вещи от старшей сестры. Цвет, опять же, у этой розовый, на любителя. Для питомца Ниночки он подойдет, а вот будущей княгине Вороновой нужно что-то посерьезнее.

Проволоки из металла механизмусов у меня на новую разводку хватило. Управляющий блок я тоже сделал другой, а старый разобрал на детали. Что-то, конечно, пойдет только на выброс, а что-то я опять использую. Установил втягиваемые узкие лезвия и возможность стрелять каплями жидкого металла — решил, что для охранных возможностей паучка этого будет достаточно.

Доделывал утром, сел сразу после завтрака, но до отъезда Куликовой закончить не успел, но только потому, что много провозился в кузне с корпусом — хотел заделать разрез так, чтобы краска не пострадала.

Приходилось точечно сваривать, сразу же остужая, чтобы ничего не отслоилось. Мастерская, конечно, давала гарантию, что ничего не отойдет, но вряд ли они рассчитывали на такую температуру. Нужного результата удалось достичь, при этом с краской ничего не случилось.

Выехали мы вдвоем с Куликовой, потому что задние пассажирские сиденья я так и недоделал. Попрощались мать с дочерью очень тепло. Мне даже показалось, что обе с трудом удержались от слез. Но удержались. Куликова так вообще выглядела образцом железной леди. Сидела она в автомобиле так прямо, как будто у нее к спине была привязана палка.

— И все же, что бы вы хотели получить в качестве свадебного подарка? — неожиданно спросила она, когда мы уже подъезжали. — Наташа говорит, что ей ничего не нужно, но у вас может быть свое мнение.

— Не все в этом мире измеряется деньгами, — ответил я. — В настоящий момент у нас нет нужды в чем бы то ни было.

— Насобирали у нас кристаллов и торгуете? — насмешливо сказала она. — Следы вашей железной машинки на полозьях много где видели.

Идти в отказ я и не подумал.

— Намекаете, что я не имел на это права? — усмехнулся я, не глядя на нее. — Хорошо, будем считать это Наташиным приданым.

— Как вы торопитесь разорвать с нами отношения.

— Считаете, что у меня на это нет причин?

— Василий Петрович несдержан в эмоциях, но отходчив.

— Он что-то говорил про коллекцию голов в банках. Те, чьи головы там заспиртованы, его отходчивости радуются?

— Это гнусные сплетни! — возмутилась она.

— Василий Петрович был столь любезен, что лично пояснил мне, что меня ожидает, — хмыкнул я.

— Он пугал.

— Вы же знаете, что не пугал.

— Князьям иногда приходится принимать тяжелые решения.

— Не путайте княжеские решения и безнаказанность маньяка, — отрезал я.

— Посмотрим, что вы запоете, Петр Аркадьевич, когда у вас подрастут свои дети, — возмутилась она. — Надеюсь, с этим вы торопиться не будете? Вы еще сами не слишком взрослые.

— Не могу вам этого обещать, Анна Александровна. Дети, знаете ли, не всегда интересуются мнением родителей, появляться им или нет.

— Да что ж вы так враждебно воспринимаете все мои попытки поговорить с вами нормально? Петр Аркадьевич, я бы хотела добиться примирения между вами и нами, — прямо сказала она.

— Во мне еще слишком живы воспоминания от последней встречи с Василием Петровичем, — ответил я. — Мне сложно воспринимать его иначе, чем врагом.

На это ей ответить было нечего, хотя я подозревал, что весь разговор был заведен ради того, чтобы при следующем визите в столицу вместе с супругом остановиться у нас. Пожалуй, я мог бы на это пойти — Хикари для развития требовалось много энергии, а с Куликова я бы разрешил брать ее по максимуму. Нужно было и с Куликовой процент увеличить, а то она даже не заметила, что ее магия рассеивалась в нашем доме…

Тем не менее расстались мы почти мирно. Я помог отнести ее небольшой чемодан до каюты дирижабля, где мы распрощались, похоже, со взаимным желанием не встречаться как можно дольше. Я подозревал, что стоит дать слабину — и у нас в доме прочно поселится Мария Васильевна, на что, по словам Валерона, намекала ее мама в приватном, как она думала, разговоре с Наташей. Потому что будущее у Куликовского княжества теперь куда приглядней, а значит, старшая княжна может рассчитывать на партию получше. А где ее искать, как не в столице? Но, опять же по словам Валерона, Наташа ответила, что Марию Васильевну мне будет видеть неприятно, потому что она изрубила мое изделие.

Чую, принесет мне куликовское семейство официальные извинения в ближайшее время. Князь заявит, что я его неправильно понял — мол, у него такое специфическое чувство юмора. А княжна — что ее розовый подарок пострадал в результате несчастного случая и она от него не отказывалась, а хотела отремонтировать.

Я постарался выбросить из головы Куликовых — они в ближайшее время не появятся на горизонте, а вот к еще более неприятному Антоше мы приглашены на сегодня. Приглашение было сделано в присутствии княгини Вороновой, поэтому нам пришлось пообещать прийти.

Как мне казалось, у Антоши было слишком много свободного времени. Создавалось впечатление, что он целыми днями ничем не занят. Должны же у него быть какие-то служебные обязанности? Я подозреваю, что игра в карты в них не входила, а больше ни о какой Антошиной деятельности я не слышал.

— Если мы пойдем к Антону, произойдет что-то нехорошее, — сказала Наташа, когда мы уже собрались. — С очень высокой вероятностью.

— Никто из нас не пострадает? — уточнил я.