— Итак, — Тесс, явно желая как можно быстрее перевести тему в другое русло, открыла их маршрутный лист. Нечто, напоминающее меню. Карта с указателями, напечатанная на таком же жестком картоне, с типографским шрифтом, убранная в широкую, кожаную папку. — Кажется у нас впереди снова путешествие.

Разумеется, подобная роскошь присуща лишь закрытому купе первого класса, на которое Арди никогда бы не позволил себе разориться. Причем в самом прямом смысле, потому как билет в первом классе из Метрополии до Дельпаса, затем до Шамтура, а потом обратно в столицу стоил совсем неприличных денег. Благо, что такой билет покупался в единственном экземпляре (поскольку выкупалось все купе), а внутри просто прописывали количество пассажиров (из-за необходимости высчитать обеды, ужины и завтраки). Путешествие, суммарно, занимало больше половины месяца.

Семь дней от Метрополии до Дельпаса, затем десять дней от Дельпаса до Шамтура, а потом два дня от Шамтура до столицы. Подобное удовольствие для двух пассажиров в первом классе выливалось в круглую сумму восемьдесят восемь эксов. Суммарно даже больше, чем две зарплаты Арди.

— Сперва обратно до Пресного, — Тесс водила пальцем по не очень четко пропечатанной карте и читала маршрутный лист. — Затем мы поднимемся чуть севернее… тут сказано, что с левого борта будут видны Алькадские пики! Затем мы проедем через Высокий Лес и, вдоль притока Крылатого Острова, снова на север вплоть до Шамтура. Суммарно сделаем сорок семь остановок.

Умом Арди понимал, что сорок семь остановок — это просто сорок семь остановок. Но учитывая особенности последнего года его жизни, он видел в этих остановках возможную опасность. Таившуюся за углом, притихшую и пока незаметную, но от того не менее реальную угрозу.

Впрочем, с другой стороны, движущийся пассажирский поезд не представлял из себя чего-то столь же неприступного, как бронированный состав Казначейства.

— Арди, — Тесс прикоснулась пальцами к его щеке. — Расскажи мне какую-нибудь историю. Одну из тех, что тебе рассказывал прадедушка в детстве.

Арди задумался. С чего вдруг Тесс заинтересовалась историями. С другой стороны, заняться особо все равно было нечем, так что он вполне мог и вспомнить что-нибудь такое.

— Грустную, веселую, про любовь или про путешествия? — спросил Ардан задумчиво.

Девушка, подбирая подол легкой юбки летнего платья, поднялась на ноги и цокая каблуками по лакированному паркету, сделала несколько шагов до двери их купе.

— Про путешествия, — произнесла она слегка туманным, если так можно было выразиться, тоном.

— Про путешествия… — Арди мысленно перебирал в памяти истории, которыми Арор делился под ветвями старого дуба. — Есть история про Галесского князя, который отправился на север, к Ледяному озеру, чтобы отыскать там…

Тесс протянула руку и щелкнула замком, запирая изнутри их временное жилище. Не нагибаясь, она скинула туфли и подошла к жениху. Она аккуратно опустилась к нему на колени и обвила руками его шею.

У Арди сперло дыхание.

— Отыскать там что? — с горячей искоркой внутри зеленых глаз, спросила Тесс.

— Отыскать там…

Она сомкнула их губы поцелуем.

Историю Арди все же рассказал.

Но позже.

* * *

Смотря на то, как забавно Тесс морщила нос, попутно заворачиваясь в простыни, заменявшие им одеяла (под любой периной летом в степи, да еще и в купе поезда, можно без труда либо свариться, либо и вовсе поджариться). Свернувшись клубочком, напоминая котенка, она что-то шептала во сне и порой улыбалась, натягивая простынь все выше и выше.

Арди же, спустившись с кровати (удивительно, настоящая, пусть и небольшая, но кровать в поезде!), надел нижнее белье и отошел в сторону, где откинул от стены панель, заменявшую стол, подкрутил прижимные гайки и вытащил из настенного ящика масляную лампу. Щелчок кремния и вот уже на фитиле, вытягивая тягучую субстанцию с запахом корицы и лаванды, заплясал крохотный, бездымный огонек.

Ардан подкрутил ручку подачи масла и, увеличив в несколько раз пламя, закрыл стеклянную дверцу конической лампы. С противоположной стороны он накрыл её папкой с меню — чтобы Тесс не светило в глаза.

Еще несколько мгновений полюбовавшись своей невестой, Арди аккуратно, стараясь не издавать лишних звуков, открыл свой гримуар.

Его уже какое-то время, аккурат после экзаменационной сессии у профессора Конвела, занимала мысль о рекурсии внутри печати.

И начать Арди планировал с заклинания, с которым был знаком лучше всего. Надежный и верный соратник в многочисленных стычках. Ледяная Стрела — одно из первых военных заклинаний в книге Николоса-Незнакомца. И не сказать, что этой книги осталось очень много. Арди освоил и прочел уже почти две трети, а последняя треть, отведенная для Синей звезды, насколько понимал Ардан содержала на девяносто процентов теоретическую часть, скомпилированную из абстрактных мыслей и идей Николаса.

Но тем не менее…

Арди провел ладонью по шершавой обложке, пахнущей старой кожей, приключениями и порохом. Перелистнул жесткие, чуть ли не хрустящие страницы дешевой бумаги, исписанной мелким, убористым почерком, где, порой, на каждой странице помещалось по нескольку печатей, что, в целом, не самый лучший способ вести записи.

В скором времени гримуар придется заменить (попутно изрядно потратившись) ну а пока… ну а пока Арди достал линейку, остро наточенный карандаш, самодельную шпаргалку с формулами «собственного производства» и, положив перед собой базовую модель Ледяной Стрелы, принялся разбирать ту на составляющие.

Собственные формулы Арди требовались, потому что он, вдохновившись подходом Госпожи Талии и Старшего Магистра Паарлакса увидел для себя несколько новых идей. И пусть он пока, ввиду отсутствия доступа к испытательным площадкам, мог поэкспериментировать с ними лишь на бумаге, но… Но разум юноши истосковался по научным задачам, а не вечной погоне за бомбистами и заговорщиками.

« Для начала полностью демонтируем печать до базовых рунических связей», - карандаш в пальцах Арди зашуршал по странице книги. « Затем перепишем с нуля массивы, разъединив общие структурные связи до простых функций и объединим функции в… в…»

Ардан не знал, имелось ли какое-то определение у объединения функций печати, но не собирался придумывать собственного термина на случай, если в будущем узнает официальный.

Потому что, опять же, вряд ли его идеи уникальны для науки возрастом старше двух с