Эти рассуждения представляются вполне обоснованными. Более того, очевидное превосходство таких видов, как сапсан, воспринимается нами на уровне интуиции, и сомневаться в нем кажется излишним, если не ошибочным. Давайте вспомним морских леопардов: просто представим на мгновение, как один из этих монстров обхватывает челюстями пингвина, и задумаемся, насколько очевидно преимущество одной из сторон. Что, в конце концов, имеется в распоряжении у пингвина? Что он может противопоставить морскому леопарду весом 500 кг и с устрашающей пастью? Зачастую, когда мы размышляем о животных, подобных морскому леопарду, мы используем такие прилагательные, как смертоносный и эффективный (в зависимости от личных вкусов прибавляя такие определения, как великолепный, горделивый или царственный). Напротив, пингвин бывает беспомощным или несчастным. Явно не победителем. В лучшем случае выжившим, но чаще всего лишь мясом для этих властителей антарктических морей. Иными словами, предполагается, что преимущество безусловно на стороне хищника и что иерархию совершенства живых существ можно выявить, просто изучив пищевую цепочку.
Факты, как бы то ни было, говорят об обратном. Хищничество – это история победителей и проигравших, которую легко интерпретировать как непосредственную встречу двух особей в конкретный момент времени, игнорируя как долгосрочные последствия для всех особей, так и более широкие взаимодействия на видовом уровне. С такой более всеобъемлющей точки зрения картина выглядит несколько иначе. Возьмем любого высшего хищника – в том числе морского леопарда, – и перед нами предстанет животное, которое раз за разом терпит неудачу при поимке добычи. Успешная охота – исключение, а не правило. Лишь немногим счастливчикам удается достаточно часто добиваться успеха, чтобы остаться в живых, большинство просто голодает.
Конечно, мы не так уж много знаем о морском леопарде как об охотнике: эти существа занимаются своими делами настолько далеко от обычных наблюдателей, что большинство наших представлений о его хищнических повадках не многим более чем догадки. Что нельзя сказать о гепарде. Это животное, за которым давно и много наблюдают и которое изучают десятилетиями; телезрителям Европы и Северной Америки оно знакомо лучше, чем большинство животных у них за окном. Благодаря бесчисленным документальным фильмам о природе, посвященным саваннам Восточной Африки, гепард стал звездой. Мало кто из хищников удостоился такого восхищения, как эта поджарая, быстро бегающая кошка (среди прочих восхвалений он снискал славу самого быстрого наземного животного, о чем упоминалось в каждом издании Книги рекордов Гиннесса, начиная с самого первого в 1955 г.). Как убеждает нас чуть ли не любой документальный фильм, гепард – идеальный хищник с идеальной пятнистой окраской, способный догнать любого, кто ему приглянется, а затем хладнокровно свалить с ног почти небрежным ударом по голеням. Но действительно ли гепарды такие умелые охотники?
Вполне возможно, ответ будет «не настолько умелые, как вам представляется». Из 295 попыток гепардов поймать добычу, зафиксированных наблюдателями проекта «Гепарды Серенгети» в Северной Танзании с 1993 по 2011 г., лишь 41 % увенчался успехом. Иными словами, гепарды во время охоты чаще терпят неудачу – и этот показатель на самом деле еще очень высок для крупных хищников; в большинстве исследований поведения хищников приводятся гораздо более скромные цифры. Так, было установлено, что белые медведи, которые охотятся на тюленей возле их «родильных домов» и у лунок во льду на острове Шпицберген, добиваются успеха лишь в 10 случаях из 100; у леопардов в пустыне Калахари этот показатель чуть больше – около 16 %; у ястребов-перепелятников и сапсанов, охотящихся на куликов в устье одной из шотландских рек, – 15 % и 7 % соответственно.
Если даже у лучших охотников шансы на удачу не слишком высоки, неудивительно, что выживаемость хищников, особенно молодых и неопытных, довольно низкая. Однако первая проблема, с которой сталкиваются молодые гепарды, – это не голод, а другие хищники. Отслеживая судьбу взрослых самок гепарда с помощью радиоошейников в Серенгети с 1987 по 1990 г., Карен Лоренсон из Кембриджского университета зафиксировала суровые реалии существования самого быстрого в мире млекопитающего. Первые несколько месяцев жизни гепарда наиболее опасные: 72 % детенышей, за которыми наблюдала Лоренсон, так и не покинули родительского убежища в зарослях травы или кустарников. Из тех, которые выбрались оттуда, только 51 % выжил в течение следующих двух недель. В 73 % смертей детенышей были повинны хищники – преимущественно львы.
По оценке Лоренсон, шансы гепарда дожить до семнадцати месяцев (примерно в этом возрасте они обретают самостоятельность) составляют 4,8 %. Теперь сравните с людьми, проживающими в Центральноафриканской Республике – стране с самой низкой на данный момент ожидаемой продолжительностью жизни. Здесь 91 % младенцев доживает до года и 88 % – до пяти лет. Таким образом, для молодого гепарда жизнь на порядок более рискованна, чем для человеческого ребенка в одной из самых бедных стран на Земле. Так можно ли назвать гепарда идеальным хищником? Скорее наоборот: большинство гепардов так никогда никого и не поймает.
Игра в догонялки
Поразительная, головокружительная скорость на пределе сил явно не решает всех проблем гепарда. Кстати сказать, хотя именно этот признак ассоциируется с гепардами в первую очередь и, по-видимому, определял их эволюционную историю, трудно точно установить, с какой скоростью бегают эти животные. Гепард в погоне за газелью, возможно, никогда не развивает полную скорость, так как готов в любой момент сменить направление и скоординировать свои движения так, чтобы броситься на добычу и сбить ее с ног. Представьте себе футболиста, бегущего по полю с мячом: он не может мчаться изо всех сил, так как ему нужно приноравливаться, бить по мячу через каждые три или четыре шага. Так же и с гепардами, а это значит, что, какую бы скорость ни зафиксировали исследователи, эти животные, вероятно, могут бежать еще быстрее. Поэтому можно предположить, что все существующие показатели занижены, но пусть будет 128 км/ч, а это все-таки очень много. Для сравнения: максимальная скорость Усэйна Болта на 20-метровом отрезке стометровки, когда он установил мировой рекорд, составила 44 км/ч (и это был точно его верхний предел).
А теперь вопрос более интересный: почему гепарды так быстро бегают? Я считаю этот вопрос интереснее, потому что, если разобраться в сути дела, оказывается: верх одерживают скорее газели (то же касается и пингвинов, если, конечно, речь не идет о конкретной особи, уже угодившей в пасть голодному тюленю). Как нам предстоит убедиться далее, быть добычей в каком-то смысле выгоднее, чем быть хищником.
Так почему же гепарды так быстро бегают? Ответа два, и оба короткие: один из них очевидный, второй довольно неожиданный:
1. Потому что животные, на которых они охотятся, бегают почти так же быстро.
2. Потому что миллиарды лет существуют молекулы, спонтанно создающие копии самих себя.
Первый ответ говорит о непосредственной причине, причем непосредственной для всех представителей семейства кошачьих, – они такие быстрые, потому что те, кого они стремятся съесть, быстро бегают. Среди животных, на которых чаще всего охотятся гепарды, – несколько видов газелей и других мелких антилоп, обычно способных развивать скорость 70–90 км/ч на относительно длинной дистанции. Быстрая добыча обусловливает давление отбора, направленного на увеличение скорости хищников, – следовательно, гепарды быстро бегают потому, что быстро бегают газели.
Прежде чем мы продолжим, стоит сделать одно пояснение. Хотя скорость газелей определяет скорость гепардов, эти два вида не соревнуются друг с другом в скорости – конкуренция существует только между представителями одного и того же вида. В действительности скорость одного конкретного гепарда относительно скорости среднестатистического гепарда так же важна, как его скорость относительно среднестатистической газели. Это может показаться нелогичным, так что давайте разберемся более детально. Допустим, что любая
