— Волк! — жаба открыла один глаз, потом второй, потом все остальные. — Давно не виделись!

— С расформирования экипажа Саламандры, — кивнул я.

Видеть старого сослуживца было приятно, хотя в приятельских отношениях мы никогда не находились. Я был его начальником, а он подчинённым, который слишком много ворчал и решил завязать с карьерой после боя с Томми Пулемётчиком. Но, видно, тоска по Волотам не отпустила эту старую жабу.

— Чаю? — радушно предложил Джин-чан. — Сбор по рецепту моей мамочки, лучшие травы Глум-Пэ. Успокаивает нервы!

— Рад тебя видеть, — улыбнулся я. — От чая откажусь.

Глум-Пэ — болотистая местность с кучей экзофлоры с родной планеты гвоков. И травы там с названиями «смрадоцвет», «слизнестебель», «слепоглазка», «зудень», «тошнотник», «ведьмин харчок». Короче, не люблю я чаи гонять.

— И, наконец, Лео, наш медик, — закончил Беркут, кивая на мейн-куна с тёмной шерстью в белом халате, который с высокомерным видом подпиливал когти.

— Ещё одна кошка, — фыркнул он, смерив Сэшу презрительным взглядом. — Надеюсь, у вас есть справка о прививках. И ошейник от блох.

— Кити-кити, я не блохастая! — тут же обиделась Сэша. — Я чистоплотная кошечка!

— Уже не блохастая, — с тихим смешком добавила Кармилла.

Мой экипаж, надо отдать им должное, держался стойко. Хотя я видел, как Кармилла брезгливо морщит носик, как Лекса то и дело сжимает кулаки в перчатках, а Роза с любопытством разглядывает Фзз-Тика, видимо, решая, не сойдёт ли он за корм для венериной мухоловки из её сада.

Два мира столкнулись. Мой безумный, но по-своему очаровательный «цветник» и его, Беркута, команда суровых, закалённых в боях инопланетных отморозков.

Знакомство обещает стать очень интересным.

* * *

Культурный обмен на борту «Мехатирана» напоминал попытку смешать в одном стакане машинное масло, шампанское и борщ. Взболтать, но не смешивать. Получилось громко, грязно и местами взрывоопасно.

Мои девочки, привыкшие к относительному простору избушки, чувствовали себя здесь, как бабочки, случайно залетевшие в кузнечный цех.

Шагоходы такого класса выглядят массивно снаружи, но большую часть внутреннего пространства занимают механизмы. Это вам не домик на ножках. Это рейдер, типа моего Гарма, только крупнее и с более тяжёлым вооружением.

Мы отправились в кают-компанию и расселись за большим прямоугольным столом.

Беркут начал разливать выпивку, а Сайлен принесла с кухни подносы с закусками.

Вначале оба экипажа держались неуверенно, присматривались друг к другу.

Первой лёд решила сломать, как всегда, Сэша.

Её неуёмное любопытство и врождённая уверенность в том, что всё живое создано для того, чтобы его гладили, снова сыграли с ней злую шутку. Её внимание привлекла Сайлен, турельщица-богомол.

Четырёхрукая арктурианка сидела за столом и методично пережёвывала спаржу. Её фасеточные глаза бесстрастно разглядывали моих девочек.

— Ой, какая она красивая! — с восторженным писком прошептала Сэша, дёргая меня за рукав. — Большая, чёрная, блестящая! Как тот жук, который не дал мне потрогать Цверга на стоянке в Бризхейве. Ну, помнишь, Волк?

— Помню, — буркнул я. — Благодаря тому арктурианцу система безопасности не шахарнула тебя током.

— Можно я её поглажу, кити-кити?

— Сэша, нет, — устало выдохнул я. — Это не животное. Это…

Но поздно. Кошка, не слушая моих предостережений, уже сделала шаг в сторону турельщицы, протягивая руку и издавая своё фирменное «кити-кити-кити».

Сайлен даже не повернула головы. Её голос, похожий на скрежет металла по стеклу, прозвучал в наступившей тишине абсолютно отчётливо:

— Ещё одно движение в мою сторону, теплокровное, и я продемонстрирую тебе сто двадцать семь способов расчленения без анестезии. Ни один из них не предполагает тактильного контакта в дружелюбных целях.

Сэша замерла с протянутой рукой, её ушки растерянно дрогнули.

— Но… я же просто хотела…

— Я не зверюшка, — всё так же монотонно продолжала Сайлен. — Я — высокоэффективная боевая единица для уничтожения живой силы и бронированной техники противника. В данный момент нахожусь в пассивном режиме. Не рекомендую переводить меня в активный режим. Это может привести к незапланированному сокращению вашего личного состава.

— Сайлен, — с укором сказал Беркут. — Я же просил тебя быть приветливее…

— А мне она уже нравится, — с усмешкой сказала Кармилла. — Сразу видно, девушка умеет постоять за себя.

Сэша надула губки и, развернувшись, демонстративно фыркнула:

— Ну и ладно. Бука. Злая, невоспитанная бука.

Она подошла ко мне и уткнулась носом в плечо, ища защиты. Я лишь похлопал её по спине и сказал:

— Урок номер триста сорок восемь: не все хотят, чтобы их гладили.

В другом конце стола, наоборот, царила полная идиллия.

Технократическая.

Ди-Ди нашла родственную душу в лице Глёрпа, механика-слизня.

Она сидела на стуле перед открытой панелью экзоскелета, из которого торчала верхняя часть Глёрпа, и с горящими глазами засыпала его вопросами.

— Ядрёна гайка! Глёрп, это же гениально! Твоя протоплазма обладает диэлектрическими свойствами? А какой у тебя коэффициент теплопроводности? Ты можешь отводить излишки тепла от перегретый приборов, просто… приложившись к ним?

Из вокодера донёсся неторопливый, булькающий ответ:

— Тепло… отвожу. Но… не люблю. Щекотно.

— Щекотно! — Ди-Ди едва не захлопала в ладоши от восторга. — Это же открывает такие перспективы для безремонтного обслуживания! Можно создать целую систему охлаждения, основанную на клонированной органике лимаксийцев! А ты можешь полимеризовать часть своей биомассы, чтобы создавать временные заплатки на пробоинах?

— Могу… — донеслось из панели. — Но… потом… чешется.

Ди-Ди пришла в абсолютный экстаз. Кажется, она готова прямо сейчас предложить Глёрпу не только руку и сердце, но и полный доступ к системам избушки для совместных экспериментов.

Тем временем ГарРок с интересом рассматривал дриаду.

— И ты, значит, абордажница?

Роза поставила на стол кружку травяного чая, который заварил для неё Джин-чан, пошелестела лианами и неуверенно кивнула.

— Я тоже абордажница, — буркнула Лекса, сидевшая рядом со мной.

ГарРок показал ей руку, типа, «обожди», и даже не удостоил взглядом.

— И как ты управляешься-то, а? — продолжал этот груллок пытать дриаду. — Худая ведь, хрупкая. Да тебя ж ударь, ты переломишься, как хворостинка!

— Не переломлюсь, — мотнула головой Роза. — Я гибкая.

— И очень, кити-кити, сильная! — тут же вклинилась Сэша. — Розочка однажды поломала танк!

— Да ладно, пушистая!