Волот-стегозавр споткнулся, его бронепластины-шипы разлетелись в стороны, и он тяжело завалился на бок, но не упал.

— «Мехатираны», вперёд! — взревел в эфире генерал Златоустов. — Прорвать их линию!

Стальной тираннозавр Беркута и его братья ринулись в атаку, издавая фирменный «Боевой Рёв» — акустический удар, от которого, казалось, трескались зубы даже внутри нашей бронированной цитадели. За ними устремились штурмовые Волоты.

Началась свалка. На тактических дисплеях творился сущий ад. Наши иконки сходились с вражескими, вспыхивали и гасли.

Я видел, как «Пард», маневренный Волот-рейдер, зайдя с фланга, выпустил весь свой ракетный боезапас в борт вражескому тяжеловесу. Как огромный «Гиппо» одним выстрелом своего «Тора» буквально разорвал пополам машину противника.

— Цель в зоне досягаемости главного калибра! — доложил наводчик.

— Огонь! — скомандовал я.

«Антеро» содрогнулся. Две его 450-мм мортиры отправили свой смертоносный груз. Я наблюдал на экране, как два снаряда по высокой дуге устремились к цели — крупному командному Волоту противника. Взрыв был колоссальным. Даже на таком расстоянии мы почувствовали ударную волну.

— Цель повреждена! — радостно доложил наводчик.

— Следующая! — рявкнул я. — Идём на сближение!

Наш гусеничный гигант медленно, но неумолимо полз вперёд, в самое пекло. Бортовые орудия вели непрерывный огонь, а два гигантских манипулятора по бокам «Антеро» шевелились, словно настоящие руки, готовые схватить и разорвать любого, кто подойдет слишком близко. Это была грандиозная, чудовищная и по-своему прекрасная симфония разрушения. И мы были в ней первыми скрипками.

Долина Смерти оправдывала своё название. Это было не просто поле боя. Это было кладбище. Кладбище забытых богов, чьи ржавеющие скелеты торчали из земли, словно ребра доисторических чудовищ. Мы вели бой посреди могил наших предшественников, и каждый взрыв поднимал в воздух не только землю, но и прах предыдущей войны.

«Антеро» был не машиной, а тектонической плитой, несущей на себе цитадель.

Каждый выстрел главного калибра ощущался так, будто сама планета икала.

Мы медленно, но неотвратимо ползли вперед, вгрызаясь в боевые порядки Конфедерации. Бортовые батареи «Шквал» работали без умолку, нанося серьёзные повреждения вражеским Волотом, а Цвергов и Дестро превращая в пылающие факелы.

Вокруг нас кипел ад.

Я видел, как «Тарантул-13», поймав удачный момент, расстрелял из своей спаренной пушки «Гроза» вражескую машину поддержки. Видел, как «Тортилла», приняв на свой панцирь три прямых попадания, огрызнулась из всех четырех гаубиц «Молот», накрыв дымом и осколками целый сектор. Это была не битва, а мясорубка промышленных масштабов.

— Капитан, — голос Лиланды прозвучал на удивление ровно, без тени паники. Она неотрывно смотрела на тактический дисплей, где разноцветные иконки сталкивались, вспыхивали и исчезали. — Какова оценочная стоимость потерь в минуту?

— В гриндольфах или в человеческих жизнях, госпожа посол? — не отрываясь от панорамы боя, спросил я. — И то, и другое подсчитывать — дурная примета.

— И все же. Этот Волот, — она кивнула на иконку только что уничтоженного «Шипохвоста», — стоил как годовой бюджет моей родной провинции.

— Война — дорогое удовольствие, — прорычал я. — Но свобода стоит ещё дороже. По крайней мере, так пишут в агитках. А теперь, если позволите, я вернусь к своей работе.

Напряжение нарастало.

Конфедерация, оправившись от первого удара, начала действовать хитрее.

Они поняли, что наши тяжелые осадные машины вроде «Антеро» и флагманского «Дредноута» — это одновременно и наша главная сила, и наша главная слабость. Медлительные, неповоротливые, мы были идеальными мишенями для быстрой, скоординированной атаки.

И они её начали.

Первыми на нас бросились «Дестро». Десятки мелких, юрких двуногих шагоходов модели «Шквал», похожих на механических страусов с пулеметами вместо голов. Они неслись по полю, петляя между остовами павших машин, и пытались сделать самое идиотское, что только можно придумать в бою с Волотом — запрыгнуть на него.

— Капитан, три «Дестро» по левому борту! Пытаются взобраться на гусеничный блок! — доложил оператор ПВО.

— Система «Град-М», сектор «Гамма». Огонь на поражение, — скомандовал я.

Я даже не удостоил их взглядом через панорамный экран.

На тактическом дисплее было видно, как три зенитные турели «Антеро» развернулись и жахнули. Три вражеские иконки моргнули и погасли. Превратились в металлолом прежде, чем их пилоты успели понять, что карабкаться на гору, которая может отстреливаться — плохая идея.

— Волк, ты глянь на это! — раздался в эфире жизнерадостный бас Бегемота. Его Волот модели «Гиппо-4», огромный, похожий на бронированного гиппопотама шагоход, медленно разворачивался, подставляя борт под удар вражеского тяжеловеса. — У меня тут один наглец пытается проверить толщину моей шкуры.

На него шла «Гамора» — черепаха, похожая на наших «Тортилл», но передвигающаяся на двух ногах вместо четырёх. Довольно неустойчивая модель, даже не понимаю логику конструкторов, создавших её. Хотя, если подумать, мне не нравится конструкция почти всех Зооволотов.

— Бегемот, ты бы хоть раз в жизни поторопился, — проворчал я, наблюдая, как главный калибр «Гиппо», спаренная пушка «Тор», неспешно наводится на цель.

— Спешка хороша при ловле блох и при поносе, Волк, — невозмутимо ответил Бегемот. — А в нашем деле главное — основательность. Как при варке борща. Огонь.

Два снаряда калибра 460-мм вырвались из стволов «Тора». Я видел, как они врезались во вражескую «Гамору», перебив ей сустав. Машина со стоном накренилась и начала падать, будто в замедленной съёмке.

— Вот видишь? — с удовлетворением произнес Бегемот. — Борщ готов. Подавать горячим.

— Горячее тут повсюду, — вклинился в разговор сухой, циничный голос Ворона. Его «Звероящер-6», приземистый и хищный, как раз в этот момент обходил с фланга вражеский супертанк — чудовищный гусеничный механоид. — У некоторых сейчас знатно подгорит.

«Звероящер» Ворона, двигаясь с неожиданной для своих габаритов грацией, зашел супертанку в борт и открыл огонь из спаренных 180-мм орудий «Гильотина». Снаряды вспороли толстую броню, как фольгу. Супертанк дёрнулся и замер, извергая клубы чёрного дыма.

— Минус одна консервная банка, — констатировал Ворон. — Кто больше?

— Я бы на твоём месте не расслаблялся! — рявкнул в эфире Беркут. Его «Мехатиран-27» как раз схлестнулся с парой вражеских Цвергов. — Эти твари лезут, как тараканы!

В этот момент враг выкатил на позицию автоматическую турель «Треножник». Самоходная платформа на трех ногах, вооруженная ракетной установкой, немедленно открыла