К счастью для неё, Знаки Тау смогли справиться с чахоткой. Но здоровье у Елизаветы оказалось подорвано длительным заключением и пытками. Она приняла постриг с радостью — монашеская келья лучше камеры, где запрещено разговаривать даже с охраной. Тем более что врачи не давали ей больше года жизни. Однако она прожила ещё восемнадцать лет, радуясь каждому дню. Она примирилась с Таней и много с ней переписывалась. Пожалуй, Тараканова смогла переосмыслить свою жизнь и действительно измениться.

Ещё одна важная эфирограмма пришла от Кижа из Парижа. Требовалось отправить туда кого-то с дипломатической миссией, и мертвец едва меня измором не взял, чтобы я назначил его послом. Уж очень ему хотелось проверить свои карточные таланты в парижских салонах. Но надо отдать ему должное, с моим поручением он тоже справился на отлично. Так что прочитав эфирограмму, я вызвал с мостика Сашку — наследник обязательно должен быть в курсе подобных новостей.

— Хорошие новости: французский король согласился продать нам Луизианщину.

Александр удивлённо поднял бровь.

— А мы разве собирались её покупать?

— Да, — я кивнул, — для этого Дмитрий Иванович и поехал в Париж.

— Прости, пап, но я не понимаю. Зачем нам Луизианщина? Ты же сам говорил, что у нас слишком мало людей для такой территории. Бабушка Марья жаловалась, что школы новые открывать не получается — учителей найти негде. А тут огромные земли, да ещё и с французскими поселенцами.

— Только одна причина, но существенная. — Я сделал паузу. — Авалонцы.

Сашка прищурился, глядя на меня.

— Ты не хочешь, чтобы им Луизианщина досталась?

— Я мечтаю сбросить их колонии в Атлантику.

Вскочив, Александр прошёлся по каюте из угла в угол.

— Если мы будем держать Миссисипи по всему течению, то прижмём их к побережью, да? Перекроем торговлю, договоримся с индейцами…

— Не сейчас, лет через десять, — я усмехнулся. — Пока мы просто купим у французов колонию, которая им не нужна. И поставим своих людей в Новом Орлеане.

Мы набросали примерный план, как поступать с Луизианщиной и как сделать больно сударям авалонцам. Скорее всего, Сашке и придётся воплощать его в жизнь. За эти годы мне стало надоедать править княжеством, а мой сын будет отличным князем и с удовольствием возьмёт власть в свои руки. А мы с Таней отправимся путешествовать. Таинственные пирамиды в Мексике, защищённые странной магией. Затерянные города в Южной Америке, откуда мне привезли загадочный хрустальный череп. Центральная Африка, куда не добирался ни один исследователь. Австралия, где в сердце пустыни скрыт мощный источник эфира. Да мало ли в мире тайн, которые мы с Таней можем изучить? А чёрного песка у меня столько, что хватит на всё. Осталось только дождаться, когда Сашка войдёт в силу, и передать ему княжество.

— И сколько французы хотят за Луизианщину? — спросил под конец разговора Сашка.

— Этот вопрос король хочет обсудить со мной лично. Вернёмся домой, и я отправлюсь во Францию.

Вглазах Сашки вспыхнули огоньки.

— И я с тобой?

— На этот раз нет. Твоя мама давно хотела побывать в Париже, так что извини. А ты останешься «на хозяйстве» в княжестве.

Сашка подумал пару секунд и согласно кивнул. Побыть в роли князя для него было интересней, чем посмотреть на какой-то там Париж.

* * *

Остров Пасхи мы услышали раньше, чем увидели. Сначала тихое невнятное бормотание, будто где-то впереди притаилась банда старушек-сплетниц. И чем ближе мы подлетали, тем громче становился многоголосый гул. Но разобрать слова, как ни старайся, было невозможно: в этом языке было слишком много звуков вроде скрипов, грохота, стука и шуршания. Человеку не получится говорить на таком наречии, да и уловить его почти невозможно — у людей нет таких понятий, о которых велась речь.

Дирижабль сбавил ход и пошёл вокруг острова. Я спустился на обзорную палубу, чтобы рассмотреть этот клочок суши, похожий на треугольник. На углах поднимались старые потухшие вулканы, а стороны были всего вёрст по двадцать. Местами остров зарос пальмами и небольшими вечнозелёными деревцами.

Едва солнце коснулось горизонта, как грохочущие голоса стали стихать один за другим. И я приказал идти на посадку.

Дирижабль приземлился на западной оконечности острова возле небольшой деревушки. Едва трап опустился, к дирижаблю направилась делегация туземцев. Полуголые, с длинными мочками ушей, оттянутых серьгами из акульих позвонков, в странных головных уборах из птичьих перьев и с копьями в руках. Но это было ритуальное оружие, которым проткнуть человека почти невозможно.

Я сошёл на землю, и тут же навстречу вышел пожилой мужчина со множеством затейливых татуировок. Внимательно вгляделся мне в лицо, кивнул и поднял руку.

— Дети Хоту-моту’а приветствуют тебя, Малый Увоке!

— Здравствуй, Риророко. Давно не виделись!

В самый первый раз, когда я добрался до острова Пасхи, туземцы сначала попытались напасть на мой отряд. Получили по зубам и позвали главного жреца, чтобы он разобрался со страшными пришельцами. Но тот внезапно опознал во мне воплощение одного из своих богов — страшного Увоке. Эдакого бога-разрушителя, посохом погружающего земли в океан или создающего новую сушу посреди моря. С тех пор меня они звали Малый Увоке. А Риророко был вождём племени, с которым я сдружился и наладил кой-какой обмен. Он легко выучил русский и очень помог мне наладить диалог с Моаи.

— Ты привёз то, что обещал? — Риророко аж притопывал от нетерпения.

— Привёз, как и договаривались. А как там мой друг Хоа Хакананаиа?

— Он ждёт тебя, мы пойдём к нему в гости завтра, — отмахнулся Риророко. — Давай же! Что ты нам привёз?

Глава 2

Истуканы

Команда дирижабля быстро выгрузила ящики с грузом для туземцев. Стальные ножи, рыболовные крючки, разный инвентарь вроде тяпок и лопат, ткани и прочая канитель. Отдельным пунктом шли мясные консервы в жестяных банках. Остров, каким бы райским он ни казался, место суровое. Ресурсов кот наплакал: только скудная растительность, рыба и камень. Из последнего туземцы даже рыболовные крючки делают! Из живности разводят только кур и чёрных крыс,