— Чего надо? — «Мелкий» встретил гостей неприветливо. С Шишкиным он не то, что не дружил, вообще относился к нему чуть ли не враждебно, общаясь исключительно под давлением сложившихся обстоятельств.

— Не нарывайся, Федор Федорович, — сказал Шишкин. — С тобой начальник мой московский пообщаться хочет. Уважение тебе, так сказать, высказывает, а ты сразу в штыки.

— Какое уважение? — продолжал ворчать Ступаков. — Ты мне что обещал? Кроме тебя, никто меня знать не будет!

— Фёдор Фёдорович! — в голосе Шишкина появились угрожающие нотки. — Товарищ приехал из Москвы. Большой человек. Лично с тобой поговорить хочет. Лично! — рявкнул он. — А ты мозги тут выносить вздумал!

— Вениамин Вениаминович, — подал голос Некрасов. — Поспокойней, пожалуйста. И вы, Федор Федорович…

— А я что, я ничего… — Ступаков пошел на попятную.

— Значит, так, — представил их друг другу Шишкин. — Это Федор Федорович. А это Юрий Олегович… Общайтесь, товарищи. А я пока покурю…

После этого Шишкин вышел на улицу из «слесарки», производственного помещения, которое периодически по необходимости занимал Мелкий.

Как только дверь за ним закрылась, Некрасов сразу стал расспрашивать бывшего вора, как работает с ним оперативник, какие задания даёт, не обижает ли, выплачивает ли вознаграждение и с какой регулярностью? Разговор он повёл по-жесткому, с учетом личности оперативного источника — уголовник есть уголовник, а с волками надо по-волчьи.

Ступаков, оторопевший от напора полковника, вошел в ступор, почувствовав себя, как на допросе. Даже Шишкин с ним так не разговаривал. Но после пяти минут беседы Некрасов ловко сменил стиль беседы, перейдя на другую тему.

— Шалву Хромого хорошо знал? — вполголоса спросил он. — Тесно с ним общался? Да не бойся ты, Шалва мертвец давно, никому не интересен. Никто за него подписываться не будет!

— Мне без разницы, начальник, — улыбаясь щербатым ртом ответил «Мелкий». — Что я про Шалву стукану, что про нынешнего Гришу Фарта. Меня всё равно, если узнают, на нож поставят. С Шалвой я мало общался. Я ж вышел вот таким, — он продемонстрировал кривые переломанные пальцы, — работать уже не мог. Я ему не интересен был.

— Что ты знаешь, про то, как его убили? — напрямую спросил Некрасов.

— Так не убили его, — удивленно ответил Мелкий. — Вроде сам он. Вместе со всей кодлой. Хрень там какая-то случилась, — вполголоса сообщил, придвинувшись вплотную к полковнику, он. — Кончились все разом, кто дома с ним был. И он, и сын его, и маруха, и вся братва. Слушок ходил, что гнить они сразу начали. На улице потом вонища стояла неделю. А дом, говорят, чекисты сожгли, чтоб зараза не расползалась.

— Ты ему, — Некрасов показал знаком на дверь, — об этом говорил?

— Не-а, — отрицательно покачал головой Мелкий. — Ему это неинтересно. Вень Веничу как ведь? Кончился уголовник да и хрен с ним! А тут, почитай, вся братва в ящик сыграла.

— А что еще люди говорят? — Некрасов оглянулся на дверь, вытащил из кармана червонец, протянул агенту.

Мелкий даже закашлялся.

— Там это, люди говорят, — тихо продолжил он. — Чекисты общак нашли, изъяли. Что-то еще искали, да так и не нашли. Всё опечатали, поверх забора колючку натянули. Во как!

— Понятно! — Некрасов кивнул. — Спасибо тебе. И про наши разговоры молчок. Понял?

— Да что ж я, — согласился Мелкий. — Без понимания что ли?.. И это, там еще было кое-что, — он потёр большим и указательным пальцами друг о друга.

Некрасов криво улыбнулся, достал из кармана пятирублёвую купюру, протянул агенту.

— Перед смертью Шалва искал какого-то пацана, — тихо, почти неслышно прошептал Мелкий. — По всему городу искал.

— Зачем? — удивился полковник.

— А кто знает? — пожал плечами агент. — Только он всю братву поставил на уши.

— Ну, и как, нашли?

— Говорили, что нашли. И его самого нашли, и мать его нашли.

— А мать-то зачем?

— Дык, кто его знает? Только после этого они все и… того.

Некрасов задумался, встал, осмотрелся, словно оценивающе, по сторонам, проговорил:

— Смотри, Фёдор Фёдорович, мы с тобой договорились. Чтоб никому… Даже…

Некрасов кивнул в сторону двери.

— Клянусь, начальник! — приложив руки к сердцу для пущей достоверности, пообещал Мелкий.

— А чтобы не было потом непоняток, — Некрасов вытащил из кармана диктофон. — Видел? Так вот, узнаю, что информация ушла, запись нашей беседы пойдёт к твоим коллегам. Сколько тебе тогда жизни останется?

Мелкий скривился, буркнул сквозь зубы:

— Ну, и сука ты, начальник…

— Вот и договорились! — Некрасов язвительно улыбнулся. — Спасибо за сотрудничество!

Вторая и третья контрольные встречи не состоялись.

Вторая встреча с оперативным источником под псевдонимом Гнус была намечена в подсобном помещении парка аттракционов в городском ЦПКиО. Однако Гнус, бывший вор-домушник, тощий, как глист, ростом «метр с кепкой», благодаря которому он ловко проникал в квартиры через форточку, увидев Шишкина в компании с Некрасовым, нахмурился, даже не стал здороваться, только бросил:

— Начальник, ты мне что обещал?

И, не дожидаясь ответа, бросился бежать, крикнув:

— Увидимся, получишь перо в бок!

Шишкин нахмурился и зло бросил проверяющему:

— Я вам что говорил? Теперь вот, благодаря вам, мы потеряли источника информации!

Некрасов смолчал, только презрительно оттопырил губу.

Третий оперативный источник, агент Боронец, бугай двухметрового роста весом под сотню кг, встречи с которым всегда проходили на конспиративной квартире, тоже разозлился, увидев своего куратора в компании незнакомого человека:

— Мы так не договаривались, Вениамин Вениаминович! Мне очень жаль. Я и так по краю хожу, а вы…

Он зло улыбнулся и чуть ли не бегом выскочил из квартиры, оставив Шишкина с Некрасовым вдвоем.

— Боронец за последние полгода помог нам раскрыть три уголовных дела, — задумчиво заметил Шишкин. — С его помощью месяц назад мы взяли банду гастролеров-грабителей.

— Плохо воспитываете подотчетный контингент! — равнодушно отозвался Некрасов. — Я это отмечу в отчете.

— Отмечайте, — согласился Шишкин. — А я на вас подам рапорт. Вы мне всю агентурную работу похерили. На заводе рабочие кадры всегда нужны. Да и зарплата там побольше будет. Я по первому образованию инженер-электрик. Понял, полковник?

Он панибратски хлопнул возмущенного Некрасова по плечу.

— Погнали