Он сидел в кабинете и впервые за долгие годы работы в органах откровенно бездельничал: пил чай и читал книгу. За сегодняшние полдня его восемь раз вызывал к себе Красавин, шесть раз Воронцов: членам комиссии требовались разъяснения по некоторым аспектам оперативно-розыскной работы по оперативным делам.

— Над чем работаешь? — с долей ехидства спросил Красавин, открывая дверь кабинета.

— Над собой! — с некоторым вызовом ответил Шишкин и, глядя на вошедшего следом за Красавиным проверяющего, заметил. — Занимаюсь самосовершенствованием и самообразованием. Работа подразделения приостановлена в полном объеме. И, заметьте, не по нашей вине.

— Но-но, — без тени улыбки ответил проверяющий. — Не вам решать, когда и где проводить проверки организации оперативно-розыскной деятельности!

И добавил, обращаясь к Красавину:

— Оставьте нас, пожалуйста, Олег Иванович!

Красавин кивнул, но, выходя из кабинета, за спиной у проверяющего, показал своему заместителю кулак. При этом Красавин совсем не улыбался.

Проверяющий дождался, пока дверь закроется, сел за приставной стол и представился:

— Старший инспектор 3-го отдела полковник юстиции Некрасов Юрий Олегович, заместитель руководителя комиссии. Вениамин Вениаминович, я хотел бы увидеть материалы по разработке так называемых воров в законе.

— Без проблем!

Шишкин встал, открыл сейф, вытащил толстый том подшитых материалов и положил перед проверяющим. Некрасов раскрыл тетрадь, взял ручку, стал листать. Через несколько минут он поднял взгляд на Шишкина и с недоумением заметил:

— Позвольте, но это материалы совсем свежие! А где дело за прошлый год?

Шишкин, сидя за столом, развел руками:

— Предыдущее дело изъято у нас органами безопасности. Справка об изъятии находится в секретариате.

Полковник недовольно нахмурился:

— И что, даже меморандума никакого не составили? Неужели всё изъяли? Должна быть какая-то аналитическая справка по материалам дела… Может, у ваших аналитиков имеется?

— Никак нет, товарищ полковник, — по-армейски ответил Шишкин. — Изъяты все материалы, включая карточки в архивном фонде. Управление КГБ по этому поводу провело спецпроверку.

Полковник задумался. Встал, прошелся до двери, вернулся обратно.

— Жаль. Жаль. Это меняет дело, — задумчиво заметил он. — А кто был основным разработчиком?

Шишкин усмехнулся:

— Я, конечно, кто ж еще? У нас в убойной управе опера держатся, максимум, пару лет, не больше. Я — старожил, так сказать. А материалы такие, что случайному человеку, даже своему коллеге, не покажешь! Вот и приходится самому всё тащить на себе. При этом без копейки доплаты.

Он скривился и ехидно поинтересовался:

— У вас там, часом, не слышно насчет прибавки к жалованью? А то, ей-богу, и я разбегусь. Вон, в гаишники пойду. Та же зарплата, работа сутки через трое. Благодать!

— Вы перебарщиваете, майор, — скривился полковник. — Могу сказать, захотите уйти, никто вас держать не будет. И не надо мне строить из себя такого героя-бессеребренника. У вас семья есть, дети. Их кормить надо. А в ГАИ не так легко попасть. Не думаю, что ваше руководство вам протекцию выдаст в другое подразделение да еще и в ГАИ.

Он помолчал, потом попросил:

— Угостите меня чаем, если можно. Пожалуйста.

Немного сбитый с толку, Шишкин хмыкнул:

— Да запросто!

Он достал из тумбочки еще один стакан в тяжелом медном подстаканнике, подлил воды в чайник, воткнул его в розетку. Ждать пришлось минуты три, чайник к приходу проверяющего успел остыть. Зато заварка в заварном чайнике была свежей.

Шишкин разлил чай по стаканам, достал из тумбочки поллитровую банку с сахаром, придвинул проверяющему, вручил чайную ложку:

— Прошу!

Полковник насыпал две ложки, размешал, осторожно сделал глоток:

— Прекрасно! Индийский?

— Ага! — согласился Шишкин. — Обэхээсники поделились.

Полковник хохотнул:

— У них заначки богатые, это точно! Кстати, а из-за чего чекисты дело-то изъяли? Это ж совсем не их епархия!

— Нашли что-то по своей линии, — уклонился от ответа Шишкин.

— По контрразведке что ли? — удивился полковник. Шишкин пожал плечами:

— Я в это не вдавался, у них не спрашивал. Мало ли что там? Потом объяснения устанешь писать!

— Но это была разработка, как я понимаю, убитого вора в законе? Который прежде был? Шалва Амвросиевич Кбилцецхлацшвили по кличке Хромой Шалва?

Шишкин кивнул.

— Уголовное дело, возбужденное по факту его убийства, в каком состоянии находится? Оно у вас, в следственном управлении или его чекисты ведут?

— Нами уголовное дело не возбуждалось, — ответил Шишкин. — Мы не успели провести даже доследственную проверку, как дело у нас забрали. Все материалы, включая оружие, даже тела из морга, в том числе, труп собаки. У нас, повторяю, товарищ полковник, абсолютно ничего не осталось.

— Вопиющее нарушение соцзаконности! — возмутился полковник. — За такие вещи не то, что погоны снимают, под суд отправляют!

— Я не про вас, — добавил он, глядя на закипающего Шишкина. — Я имел ввиду местные органы госбезопасности.

Шишкин успокоился. Некрасов вернулся к проверке дела. Возился он с ним более часа: читал, листал, делал выписки в свой блокнот. Шишкин успел заметить, что блокнот у проверяющего специальный, «номерной», прошитый.

— Я закончил! — объявил наконец Некрасов. Шишкин проводил его до кабинета Красавина, сам заходить не стал, вернулся к себе и задумался: какого хрена этот полковник интересуется темой, которая его, судя по его должностным обязанностям, совсем не касается? По большому счету после этого он обязан был бы написать рапорт на полковника, учитывая, что материалы засекречены и изъяты органами безопасности. Шишкин вздохнул и решил доложить об этом Красавину, как только представится возможность. И он тогда пусть решает сам — писать рапорт или ограничиться устным докладом.

На следующий день председатель комиссии, в соответствии с планом проверки, попросил Воронцова дать указание организовать проведение контрольных встреч с оперативными источниками.

Для контрольных встреч комиссией, в том числе, были определены агенты «Мелкий», «Гнус» и «Боронец», которые числились на связи у Шишкина. Встречи должен был проводить заместитель председателя комиссии полковник Некрасов.

— Я хочу побеседовать с ними наедине, без присутствия курирующего оперативного сотрудника, — сразу потребовал полковник. — Чтобы без давления со стороны вашего работника выяснить, как фактически построена агентурная работа.

Красавин согласился, Шишкин развел руками.

Первым на очереди был «Мелкий». Встреча с ним проходила в подвале девятиэтажного дома, в помещении местного ЖЭУ, где Ступаков Федор Федорович, бывший вор-карманник, работал дворником. Во время последней отсидки «активисты» ему поломали пальцы, и с прежней своей «работой» Ступакову пришлось распрощаться. Тем не менее,