— А остальные?

— Нужно спросить таможенников на пристани. Они проверяют грузы и просматривают списки пассажиров. Я сейчас отправлю человека.

— Сделайте милость.

— Что еще от меня надобно?

— Люди и свежие лошади, — коротко потребовал лейтенант. — Мы должны догнать всю компанию до таможенного поста на границе.

— Придется огибать Квиренские скалы. На береговой дороге сошел оползень. Я достану лошадей и дам нескольких городских стражников в подмогу, но потребуется некоторое время. Отправьте людей в таверну, пусть перекусят. И еще…

Раньер задумался. Ситуация вырисовывалась скверная.

Если рыжий все же позарился на монету (у безумной воровать — мерзость!), то нужно ее вернуть. Непременно вернуть, пока он не понял, что нигде ей не расплатится и не вышвырнул прочь. Поручить такое задание ни лейтенанту, ни даже своим людям Раньер не мог — они не могли в полной мере представить важности этого кусочка старого металла.

Решение напрашивалось само.

— Я еду с вами, лейтенант — быстро сказал он.

— Куда? — оторопело выдавила жена. — Куда ты собрался⁈

— Разбойников ловить! — рявкнул Паоло Раньер. — Луцио, помоги.

Джульетта приложила руку ко рту и осела на скамью. Луцио, сержант городской стражи и ближайший подручный Раньера, пришел на помощь начальнику, и Раньер наконец облачился в бригантину, препоясался отцовским мечом и торопливо, словно опасаясь, что посланцы примо-квестора отправятся в путь без него, натянул на руки прочные перчатки свиной кожи.

Последний раз он надевал доспехи три года назад, когда герцог проплывал по Риваре, направляясь в свои пограничные владения. Сейчас они казались тесноватыми и до жути неудобными.

Подеста, позвякивая шпорами, вышел на крыльцо, где уже дожидался Луцио с тремя стражниками и «синицы». Время подбиралось к полудню, металл мгновенно нагрелся.

Раньер обнял двоих сыновей, выскочивших на крыльцо. Мальчишки имели вид взъерошенный и гордый: отец отправлялся навстречу приключениям. Раньер усмехнулся: все-таки парни, как ни баловала жена, удались больше в его породу. Вот и славно. И вообще пора заканчивать с этими бабьими истериками. Вот вернется и покажет, кто в доме главный.

Задержавшись на пороге, он снова прислушался: из мансарды не доносилось ни звука. Однако, когда Раньер присмотрелся, он заметил в окне женский силуэт.

Подеста поймал раздраженный взгляд жены, и пожалел, что дал ей лишний повод для злости.

Джульетта не была жестокой. Ну, по крайней мере он надеялся, что не была. А вот ревнивой донельзя и склочной до тошноты… Раньер искренне надеялся, что в отсутствие мужа она не обратит свой слепой гнев на Эмилию.

— Смотри тут, — велел он, садясь в седло. — Чтобы без глупостей. Чтобы мир и покой.

Прозвучало не слишком грозно.

* * *

— Куда?!!! Куда он поперся⁈

Франческа не стала повторять в третий раз. Она не сомневалась, что Рико и так прекрасно все услышал.

Он оперся о борт и напряженно вгляделся в дальний берег. Солнце уже встало. Низины, заросшие тростником, еще удерживали тени, но место, где Йеспер приблизился к берегу, давно осталось позади, за изгибом берега.

— Боги, зачем только я связался с этой бестолочью, — угрюмо проворчал Рико. — Вернется — убью. Какого беса он вообще влез в это дело?

— Он же не помнит, как получил свой дар. И, встретив подобного себе человека, он решил, что обязан добраться до сути. Дело чести. И я его понимаю… все мы ищем причины, по которым наша дорога оказалась сломана…

— Уж ты-то точно, — вздохнул Рико. — Что ты устроила тогда на свадьбе Спиро Андракиса…

— А я нисколько не жалею, — с легким вызовом ответила Франческа. — Оно того стоило. Да, и планов на дальнейшую жизнь у меня тогда было ровно на пять минут.

— Сейчас несколько побольше? — улыбнулся Рико.

— Значительно больше. Мы оставим Йеспера здесь? — с некоторым сомнением спросила Франческа.

— Предлагаешь прыгнуть следом? Нет уж, мне эти фортели изрядно надоели. Не желает слушаться меня — пусть живет своим умом. Аррэ его взгреет, а наше дело отныне — сторона. Справится. Взрослый мальчик.

Он досадливо пнул подвернувшийся бочонок.

— Э! — крикнул капитан, который как раз появился на палубе. — Побережнее с грузом, ты, бугай неотесанный! Какой из тебя, ду Гральта, купец⁈ Тебе бы тюки на пристани ворочать… Где твой рыжий проныра?

— Сошел.

— В смысле⁈

Рико промолчал. Бенито подозрительно уставился на пассажира, но тут сменившийся с вахты матрос, что ночью правил кормовым веслом, подошел к капитану и принялся докладывать, то и дело кивая на Франческу.

— Придурки! — выругался Бенито и громко добавил: — Слышь, Рико, даже не надейся — деньги за него я не верну. Тебя я знаю, но вот остальные, клянусь Благим Антеро, мутные, как риварская вода. Если что не так пойдет — ссажу всю компанию на берег и…

Он не договорил. Барка внезапно, словно ударилась о что-то и резко накренилась на левый борт. Тюки, бочонки и всяческая кладь поползли и покатились по палубе Матросы завопили. Барка еще раз вздрогнула и замерла.

— Это что? — встревоженно произнесла Франческа, хватаясь одной рукой за планширь, а другой за локоть мужа.

— Это⁈ — взревел в ответ капитан, меняясь в лице. — Это… мать ее… мель!

— Раз-два-взяли! Раз-два-взяли! Тяни, парни!

Парни тянули. Все матросы, за исключением двух, управлявшихся с шестами и кормщика, высадились на берег и взялись за припасенные на такой случай канаты, пытаясь общими усилиями сдернуть судно с мели. Часть палубного груза перевезли на двух яликах на берег, чтобы облегчить глубоко сидящую в воде барку. Пассажиры, изгнанные на песок вместе со всем скарбом, жались к обрывчику, дававшему слабую защиту от солнца.

— Тяните, песьи дети! — разорялся капитан Бенито, примыкая то к одной, то к другой группе работников в зависимости от того, как кренилась «Болотная тварь». — Взяли! Взяли! Взя… Ладно! Передышка!

Тягловые матросы побросали канаты и попадали наземь. Рико, принимавший живое участие в работе, вернулся к сидевшим в стороне женщинам. Франческа протянула кружку с водой и он осушил ее в два глотка.

— Без толку, — ответил он на молчаливый вопрос жены. — Плотно сидит. Нужна подмога. Эй, капитан! Здесь же не было мелей…

— А ты когда здесь в последний раз плавал? — отозвался тот.

— Давно, — сознался Рико.