— Ты же сказал, что не нашел ее? — удивился Ларс. — Или…

— Я солгал, — ответил Эсбен. Говорил он с каждой минутой все четче и сейчас выглядел почти трезвым. — Карта существует. Взгляните, если не верите — она в письменном столе. Нижний ящик, под бумагами.

Узкая полоса кожи выглядела столь ветхой, что Ларс опасался, как бы она не рассыпалась. Пергамент был испещрен надписями, сделанными старинным трудно читаемым шрифтом, под которыми располагался полустертый рисунок.

Ларс протянул пергамент Кнуду Йерде. Тот оторвал ладонь от виска и осторожно взял раритет.

— Половины слов недостает, да и сама кожа изрядно обтрепалась. Наверно, вы долго провозились с расшифровкой?

— Несколько месяцев, — ответил Мерк с некоторой гордостью. — Настоящая загадка, достойная ученого.

— Несколько месяцев, говоришь, — переспросил Ларс. — А когда ты ее нашел?

Учитель задумался.

— Где-то в середине мая, — уверенно сказал он. — Помню, чудесный день стоял, теплый.

— Та-а-к, — многозначительно протянул Ларс. — Понятно.

Вот он, тот самый наглец, стянувший документы из-под носа дремлющей гримихи!

Учитель опасливо взглянул на ленсмана, но тут вмешался Кнуд Йерде:

— Продолжайте, Эсбен. Итак, вы расшифровали надписи и определились с местом раскопок?

— Определился — громко сказано, — ответил Мерк. — Все-таки эти расчеты весьма приблизительны, и вряд ли тот средневековый Роттер добился практического результата. Однако, умер он скоропостижно… Но все же пришел день, когда я решился опробовать свои выводы на практике. Однако возникла проблема. Как мог я — учитель и, можно сказать, главный оплот научного мировоззрения в этом суеверном краю — среди бела дня ковыряться на пустоши, отыскивая мифические богатства? Оставались ночи — темные и холодные, так как дело шло к ноябрю. И вот однажды я взял инструменты и отправился к старому кургану с камнем на вершине…

Кнуд Йерде сдернул с носа очки, и уже не таясь, закрыл лицо руками.

— Ларс, можно мне воды? Голова кружится…

Ларс отыскал на столе стакан и зачерпнул из ведра. Кнуд Йерде принялся медленно пить. Лоб его блестел от пота.

— Вам дурно? — спросил Ларс.

— Мне омерзительно, — слабо отозвался музыкант. — Эсбен, что вы употребляли?

— Пиво, акевит, потом вино, потом снова акевит, — принялся перечислять Эсбен Мерк. — потом…

— Что-то из этого списка явно было паленым, — пробормотал Кнуд Йерде. — Да и в целом, тот еще коктейль…

— Постойте, — сообразил Ларс. — Вы что же…

— Если он трезвеет, кто-то должен принимать последствия. Такова суть заговора. Продолжайте, пока я еще что-то соображаю. Вы пришли на пустошь, Эсбен, и?

— Нашел болото, — коротко ответил Мерк.

— Откуда болото? Сплошные камни же…

Эсбен вздохнул.

— Это было как в кошмаре, — ответил он. — Только что под ногами твердая земля, и вдруг — ледяная жижа, и туман, в котором пляшут болотные огни… Я едва не утонул, а если бы не карта, точно бы погиб. Плутал в тумане, замерз до полусмерти, а когда набрел на маленький островок, то так и сидел до самого рассвета. Когда занялось утро, туман понемногу разошелся, оказалось — я сижу на валуне всего-то в паре десятков шагов от кургана. Вот тогда-то я и поверил в колдовство…

Ларс понимающе кивнул. Не одного его проклятые горы окунули в бесовщину с головой: сможешь — выплывешь…

— Но ты не отступился? — проговорил он.

— Нет, — признался Мерк. — Сначала, конечно, перепугался, но потом даже как-то раззадорился. Ведь если легенды не врут насчет колдовства, то и сокровище существует! Оно не просто вымысел, не просто моя безумная мечта! Оно — правда!

Серые глаза бакалавра заблестели, и Ларс поневоле задумался, чего больше в страстном взгляде — жажды богатства или исследовательского пыла.

— Но я не смог пробиться через болото, — взгляд Эсбена потускнел. — Той осенью не смог. А зимой и думать было нечего — морозы усиливают чары, клад опускается в глубины земли. Пришлось ждать полгода, до новой весны. Но и тогда ничего не вышло. Я либо блуждал по самому краю пустоши, либо выбирался на тропу, но тут начинались всякие мерзостные наваждения. В конце концов, я понял, что в одиночку до клада не добраться.

— А ты разве не знал, что следы нужно будет замести? — поинтересовался Ларс.

— Пока считал заклятья выдумками — нет, а после задумался. Поэтому и пошел…

Эсбен Мерк запнулся. Отвел глаза. Кнуд Йерде и Ларс ждали.

— Это необходимо? — уныло протянул Мерк. — Я обещал сохранить дело в тайне и…

— Дело жизни и смерти, — подтвердил Кнуд Йерде. — Возможно, вы спасете жизнь своего напарника. Выбирайте.

Бакалавр покусал губы.

— Я пошел, — слова из него словно вытягивали кузнечными клещами, — к барону Дальвейгу.

— Поворот! — Ларс даже вскочил. — А почему к нему?

— Он тоже интересовался сокровищем. Точнее, они — Дальвейг и его приятель советник Амундсен. Не так как я, более сдержанно, исподволь, но интересовались. Я ведь сразу объявил, что мои интересы чисто научные, этнографические, и ни от кого не скрывался. Как позже оказалось, они меня даже в расчет не брали как конкурента, думали, мол, ездит чудак, сказки собирает. А я, я более наблюдателен, чем кажусь.

— Но все же — почему именно к нему? — уточнил Кнуд Йерде.

— Я же сказал, я наблюдателен, — с некоторым раздражением ответил Эсбен. — Как-то раз в «Золотом гусе» я заметил, что они угощают Снорри Прищура. Ну, знаете, того болтливого старика, что любит травить байки. Я сидел за крайним столиком, а они — с другой стороны перегородки, поэтому я услышал почти весь разговор. Прищур пересказывал легенду о Рагнаре и еще кое-какие подобные истории, почти все мне уже известные. Упоминал и сплетни про таинственную карту. Когда Снорри наконец ушел, Амундсен указал барону, что главная сложность именно в уничтожении следа, на что тот ответил: «Уж это не проблема. Я знаю, кто все устроит». Я тогда только подивился, как могут образованные люди так буквально воспринимать фольклор. Еще я немного испугался,