— Да-да, согласна, — говорю я, кивая, будто разделяю её мнение.

А сама думаю совсем о другом. Иногда ты действительно чувствуешь — нутром, спиной, кожей ощущаешь, что что-то не так. Но продолжаешь жить, улыбаешься, обедаешь за одним столом, строишь планы. Притворяешься, что не замечаешь очевидного, лишь бы не рушить привычное. Потому что страшно. Потому что больно признать, что самый близкий человек может предать.

После всех клиентов стучу в дверь и заглядываю к Ирочке, владелице салона. Она поднимает глаза от экрана, кивает, приглашая войти. Её кабинет — маленький островок уюта среди суеты. Здесь всегда пахнет свежемолотым кофе и чем-то цветочным. Маленький диванчик с пледом стоит у окна, стол с аккуратно разложенными папками и цветными стикерами, кофемашина в углу. На подоконнике — ваза с живыми цветами, которые она приносит каждое утро.

Ира сидит в очках, чуть сдвинутых на кончик носа, но, заметив меня, снимает их и улыбается — так, что сразу становится чуть легче. Вот за это я её и люблю — чуткая, но не назойливая. Начальник, как говорится, от Бога.

— Ириш, я хотела бы попросить больше смен. И в выходные тоже, если получится.

Она откладывает очки, поворачивается ко мне и внимательно смотрит.

— Ого. А это что за поворот? Ты же всегда за то была, чтобы оставалось время на семью.

Я сажусь на диван, беру подушку и обнимаю её, чтобы занять руки.

— Я и сейчас не против. Но... деньги нужны.

— У Жени что-то случилось на работе?

— Нет. Всё нормально.

— Что-то ты темнишь, Саш. Точно всё хорошо?

Я молчу пару секунд. Как хочется сказать: «Нет, Ира. Всё не хорошо». Но я не говорю. Потому что знаю — сама себя должна вытаскивать. Родители далеко. И не спасут. Они только добавят соль на рану. У них помощь — это ткнуть в ошибки, приправить упрёками, а потом повторить по кругу.

— Всё хорошо, — говорю. — Просто хочу больше работать, дополнительный доход никогда не бывает лишним.

Ира внимательно смотрит на меня пару секунд. Потом кивает и улыбается:

— Ладно. Дам тебе смены в выходные. Если вдруг переборщу, маякни.

Вот за это я её и люблю. Всегда старается понять, не лезет с расспросами, если видит, что не хочу говорить. С ней легко. Уважает нас как профессионалов, но и как людей тоже. У неё не салон, а второй дом.

— Спасибо, — говорю я. — Правда, спасибо.

Когда я возвращаюсь домой, Женя встречает меня у двери с сияющей улыбкой.

— Детка, я тут такое придумал! — не скрывая энтузиазма, шумно хлопает дверцей холодильника и ставит на стол бутылку минеральной воды. — Ты, наверное, у меня очень устала. Я взял нам за городом домик на выходные. Проведём время вместе, как раньше. Только вдвоём. Массаж тебе сделаю, в баньке попаримся, шашлычки.

Он подходит ближе, тёплая ладонь скользит по моей спине. Я чувствую, как он заглядывает мне в лицо, высматривая реакцию.

— Как тебе идея? Поедем завтра?

Как бы хотела поверить, что он это делает потому, что любит. А не потому, что хочет загладить вину. Или отвлечь. Или избежать разговоров на неудобную тему.

— А работа? — спрашиваю.

— Ну, один раз можно и взять отгул. Я всё решу.

Обнимает меня. А я стою, не зная, как реагировать. Женя бывает вспыльчив. Нет, он никогда не поднимает руку — не в его стиле. Но я уже поняла: идея с разводом мгновенно выводит его из себя. Поэтому стараюсь максимально быстро взвесить последствия любого из своих решений.

7 Саша

Раньше мне и в голову не приходило, что муж может от меня что-то скрывать. Да и мыслей об измене не возникало. Был такой период счастливого неведения — наивного, тёплого, даже в чём-то умиротворяющего. Я жила в уверенности, что нас ничего не может разлучить. Возможно, это и была моя ошибка — считать стабильность вечной. Возможно, он и дольше продолжался бы, если бы не случай.

Я отношусь к тем женщинам, которые предпочитают быть действительно "за мужем", чувствовать опору, защищённость. Для меня это было не просто удобно — это казалось единственно верным способом существования в браке. Мы же семья, одно целое. Я воспринимала наш союз как нечто нерушимое, как дом, в котором муж — стены, а я — обеспечиваю уют внутри. Это всё идёт из моей семьи: мама была примером женственности, покорности, уюта. Совсем не эмансипированная женщина, и уж точно не феминистка. В нашем доме царил классический домострой, и мне в этом было спокойно.

Поэтому, когда я выходила замуж, я подсознательно искала именно такую модель: надёжного, взрослого мужчину, рядом с которым можно быть слабой. Женя напоминал мне отца — не в деталях, но в ощущении спокойствия, которое он внушал. Нет, это не был мой осознанный выбор, и, пожалуй, именно в этом и кроется слабое звено. Я стала всё это понимать только сейчас, когда попыталась разобрать по косточкам наш брак и ответить себе на вопрос: как же так получилось, что я, взрослая женщина, оказалась в ситуации, где даже не могу уйти, хлопнув дверью, и начать с нуля?

Я уверена, что многие женщины в такие моменты действуют импульсивно: собирают сумку, уходят, начинают всё сначала. И мне это кажется притягательным. Всеми фибрами души я бы хотела поступить так же — красиво, решительно, гордо. Но не могу. Я слишком рациональна. Во мне сидит этот внутренний бухгалтер, который всё время взвешивает: а что потом, на что жить, как быть? В восемнадцать я бы, может, и ушла, не задумываясь. Но когда тебе тридцать, а за плечами годы, дом, привычки, страхи, — приходится мыслить чуть шире. Придётся играть в эту игру. Холодно, трезво, стратегически.

Так вот, к чему это я...

Я решила поехать с Женей за город. И использую эту поездку на все сто. Пусть он считает, что я смягчилась, отошла, и вообще забыла обо всём плохом. Не нравилось то, какой я была — мягкой и покладистой женой? Сейчас мой дорогой муженёк увидит, какой я могу быть змеюкой.

Я просчитаю каждый его шаг, каждую фразу. Может, получится как бы невзначай узнать побольше о его секретарше. А вдруг — и доступ к телефону получу? Надо быть начеку, но не