Надо быть умнее. Надо дождаться момента, когда он не сможет отбрехаться. И тогда — тогда я уйду. Навсегда.

Телефон мужа звонит. Слышу, как Женя берёт трубку в коридоре. Говорит что-то тихо, потом возвращается ко мне с телефоном в руке.

— Это мама. Говорит, хочет с тобой поговорить. Я поставлю на громкую, ладно?

Не дожидаясь ответа, он поворачивает телефон ко мне. На экране появляется лицо свекрови. Она, как всегда, с идеальной укладкой и серьёзным выражением лица. Голос в противовес мягкий, но с нотками укоризны.Такой, каким ругают провинившихся малышей в надежде образумить.

— Александра, ну вы что там опять не поделили? Женечка мне сказал, что ты снова себе что-то придумала. Я понимаю, ты волнуешься за здоровье, молодец, конечно. Но зачем же мужа в измене подозревать? Это ведь просто обидно.

Я киваю, сдержанно улыбаюсь, а внутри всё сжимается. Свекровь всегда держалась нейтралитета, не лезла в наши дела. Но сейчас... Сейчас она встала на его сторону, даже не выслушав меня.

— Мы ничего не делим, Светлана Николаевна, — говорю я спокойно. — Разве что вашего сына с секретаршей, как оказалось.

— Ну что ты, — наигранно удивляется она. — Не надо устраивать трагедию из мелочей. Женечка у тебя чудесный. Работает, обеспечивает. Разве не это главное?

Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Чудесный? Обеспечивает? А что насчёт уважения? Честности?

— Спасибо за мнение. Извините, мне нужно идти, — отвечаю я и нажимаю кнопку завершения звонка.

Женя смотрит на меня исподлобья.

— Ну что, полегчало? Тебя все услышали. Может, теперь успокоишься?

Меня просто не хотят слышать, четко понимаю. Поэтому скрываюсь на балконе в надежде применить все дыхательные практики разом.

Вечером Женя деловито хлопочет на кухне. Достаёт из пакетов суши, аккуратно перекладывает их на тарелки, ровняет палочки, поправляет уголок скатерти. На столе всё выверено до миллиметра: стаканы выстроены в линию, салфетки сложены уголком. Он не просто старается — педантично контролирует каждую деталь, как будто этим может стереть напряжение между нами.

— Давай не будет делать нервы друг другу. Я вот заказал твои любимые с креветками. Давай просто... как раньше, — произносит он почти ласково, но с неискренней улыбкой, как будто репетировал эту фразу.

Я отвожу взгляд, смотрю в окно.

Женя садится рядом, демонстративно расслабляется, откидывается на спинку стула, прикрывает глаза:

— Малышка, ты так и не рассказала самого главного, что говорят врачи?

Он словно ставит точку этим вопросом. Для него конфликт завершён. Никакой вины, никакого сомнения. Он верит, что одного ужина и пары слов достаточно, чтобы стереть то, что было.

А я — нет.

Я не успокоилась. Мне нужно накопить немного денег. Проверить старые счета. Найти папку в шкафу, где, кажется, ещё остались копии всех документов. И внимательно проследить: как часто звонит Кристина, какие пароли у него от ноутбука, куда он ездит по вечерам, когда говорит, что встреча с клиентом.

6 Саша

— Врачи не нашли никаких причин, которые мешают мне забеременеть, — говорю я Жене, стараясь озвучить информацию максимально спокойно. Хотя на самом деле говорить об этом больно до дрожи. — Посоветовали меньше стрессовать и перестать зацикливаться на беременности.

Он фыркает:

— Конечно. Не нашли. Как всегда. Безголовые врачи.

— Жень, но ведь правда, стресс и психологические проблемы могут влиять. Об этом говорят все.

— Да много они знают!

— Но какая теперь разница? — тихо говорю я, пытаясь свернуть разговор, который уже перестал быть актуальным.

— Что значит какая разница? — Женя смотрит на меня зло.

— Во-первых, ты отказываешься признать, что проблема может быть в тебе. Я хожу по врачам. А ты — нет. Ты вообще отказываешься сдавать анализы. Хотя в сорока, а то и в пятидесяти процентах случаев дело в мужчине.

— Ну конечно. Нашлись знатоки. Британские учёные?

— Почему сразу британские? Обычные врачи. Наши.

— Всё. Закроем тему.

— Закроем — так закроем, — говорю. — Во-вторых, нам это больше не нужно.

— Даже не думай!

— Нам действительно это больше не нужно. Кричи — не кричи. Я не считаю, что ребенок в нашей ситуации что-то мог бы исправить. Поэтому я хочу отложить для себя вопрос с беременностью.

— Закроем тему, сказал.

— Конечно. Потому что ты всегда закрываешь тему, когда становится неудобно о чём-то говорить, — не удерживаюсь от шпильки в адрес мужа.

Он молчит. Только затягивается сигаретой и уходит на балкон. А я иду в ванную, включаю душ. Но не для того, чтобы мыться — просто чтобы заглушить всхлипы.

Мне срочно нужно собраться, не время расклеиваться. Но всего минуту я даю себе на то, чтобы выпустить эмоции.

На следующее утро я как обычно на работе. Первая клиентка из постоянных — женщина около сорока, ухоженная, аккуратно уложенные волосы с лёгким мелированием, маникюр свежий, макияж безупречный, ни одной случайной детали. Я сразу замечаю — брови выведены филигранно, свитер яркий, но подобран со вкусом. Такая, что точно знает, чего хочет.

Она садится в кресло и смотрит прямо на меня.

— У вас сегодня лицо такое... — говорит она, чуть прищурившись. — Всё в порядке, Саша?

— Да, конечно, — говорю я, натягивая улыбку.

Сама отвожу взгляд в зеркало. Что я там вижу? Фигура стройная, без особых излишеств, вполне себе спортивная. Ноги длинные, талия есть. Грудь небольшая, но форма хорошая, аккуратная. Лицо... Лицо мне всегда нравилось. Немного крупноватый лоб, зато ровный нос, выразительные глаза, губы чуть тонковаты — в целом всё гармонично. Волосы ухоженные, густые, с живым блеском. Я не модель с обложки, но и не серость. Достаточно ухоженная, слежу за собой. Вот чего ему не хватало?

Клиентка снова заглядывает мне в глаза через зеркало:

— Проблемы в семье?

Я не отвечаю. Всегда приветливая, сегодня я чувствую себя морально выжатой, чтобы поддерживать беседу, да ещё на такую больную тему.

— Мужчины, конечно, бывают... — произносит она задумчиво. — С виду приличные, а потом узнаешь — гулял годами.