— Хм, — сдвигаю брови я, — А как же мой дом? Он опустеет?

— Ты так говоришь, будто он живой и будет страдать от недостатка внимания, — со смешком замечает Макс.

— Быть может….

— Ты неисправима, Оля. Что за фантазии?

Молчу, думая о том, что Максим, возможно, прав и в новом доме нам будет удобнее, но сердце при этом болезненно ноет. Незаметно тру левую сторону груди и ласково глажу Фифи по мягкой шерсти.

Что толку думать о том, что еще не произошло?

Столько времени еще впереди…

На следующий день в наш единственный выходной, мы все встаем пораньше.

Я готовлю вкусный и полезный завтрак. Дарине овсяную кашу с фруктами, а нам с Максим яичницу с тостами.

Сегодня наша принцесса странно себя ведет.

Не просит пельмени.

Не вредничает.

С загадочным видом, лопает свою кашу, а потом заявляет мне:

— Не хочу туда ехать!

Последние недели у нее произошел резкий скачок по части развития речи. Это радует и немного пугает одновременно, потому что Дарина говорит все, что взбредет в голову. А мысли у нее не всегда радужные.

— Почему? Ты не хочешь увидеть бабушку?

— Он злой! — ей еще трудно даются окончания слов, и она постоянно путает их.

— Не он, а она, — мягко поправляю я и добавляю, — А бабушка по тебе соскучилась. Она тебя очень любит.

Девочка дарит мне взгляд из серии «что-то я сомневаюсь»

— А давай мы оденем то красивое розовае платье. Ты в нем, как принцесса. Бабушке точно понравится. Вот увидишь!

Дарина какое-то время думает, а после соглашается.

Я подозреваю, что согласие ее связано не сколько с желанием увидеть бабушку, а покрасоваться в новом платье. В этом, конечно, нет ничего плохого. Платье и вправду очень красивое, а на улице сегодня очень теплая и солнечная погода.

После завтрака мы долго наряжаемся.

Я одеваю привычные джинсы с толстовкой, а вот Дарина долго крутится перед зеркалом, модничает. Я заплетаю ей красивые косы, прицепляю бантики.

— Я Пинки, — заключает Дарина и трогает на груди эмблему со своим любимым пони.

— Девочки, вы так еще долго? — заглядывает в комнату, уставший нас ждать Макс.

— Одну минуточку! — кричит ему Дарина, копируя любимую интонацию Марго.

У девочки сейчас новое развлечение. Она любит готовить фразами из мультиков, или копировать других людей. Необычно. Но у Дарины вообще ничего обычного не бывает.

До дома моей бывшей свекрови мы доезжаем быстро — буквальо за десять или пятнадцать минут.

Мы с Даринкой выбираемся из машины, я и тут я вспоминаю слова Макса о «холопе»

— Может с нами пойдешь? — предлагаю я.

— Нет, — качает головой он, — Я лучше в магазин. Позвонишь, как освободитесь.

— Мы не долго.

Он уезжает, а мы неуверенными шажочками идем в сторону высокого кирпичного забора, за которым стоит огромный особняк семьи Даниловых.

Когда-то здесь на воротах дежурил охранник.

Сейчас же кирпичная будка пуста и ворота приоткрыты.

Я иду, едва передвигая ноги.

Неприятные эмоции вызывает у меня это место.

Никогда в этом доме мне не были рады, всегда унижали и оскорбляли.

Эмоции, конечно, подтерлись за такое количество лет, но память осталась.

Была бы моя воля ни за что не переступила больше в жизни порог этого дома, но Антонина Михайловна бабушка Дарины и, конечно, имеет право видеть внучку. Тем более, что родителям похоже глубоко фиолетово, где и как живет их дочь. Ведь за все то время, что девочка находится у меня никто из них так и не приехал. Игорь пару раз звонил и даже перевел деньги на содержание дочери, а вот Влада будто и вовсе забыла, что у нее есть ребенок.

С тяжелым сердцем я поднимаю руку и негромко стучу в дверь.

Нам долго не открывают.

Это заставляет меня нервничать и на каком-то особом ментальном уровне чувствовать незримый подвох.

Дарина вертится на месте, тянет меня за руку.

— Потерпи немного, — уговариваю я, — Сейчас нам откроют.

Не успеваю я это сказать, как дверь и вправду распахивается, и на пороге появляется высокая, крепко сложенная женщина с гладким пучком темных волос.

Вероятно, сиделка.

— Здравствуйте, — выдавливаю из себя натянутую улыбку, — А мы по приглашению Антонины Михайловны.

Женщина переводит взгляд с меня на Дарину.

— А! — догадывается она, — Вы бабушку проведать?

— Да-да.

— Проходите-проходите, — поспешно отходит она в сторону, — А мы с Антониной Михайловной вас заждались уже.

Снимаем у порога куртки, переобуваемся в предложенные тапочки и идем вглубь дома.

Странное дело, но за много лет, в этом доме ничего не изменилось.

Все та же броская роскошь убранства, разве что какая-то поблекшая за давностью лет.

— Вы проходите в большую комнату, — машет женщина в сторону зала, — Мы сейчас приедем.

В зале богато накрыт стол.

Чай, конфеты, торт.

Дарина сразу же бросается за конфеты.

— А руки ты мыла? — выразительно смотрю на нее.

Та морщит нос: конфеты мы хотим, а руки мыть не очень.

— Ты же знаешь где здесь ванная. Сходи и сама помой. Ты же большая девочка?

Разумеется Дарина, как и любой другой ребенок не считает себя малявкой.

Она большая!

А значит надо соответствовать.

Вздыхает и плетется в сторону кухни. Если мне не изменяет память, то там гостевая ванная.

Как только девочка скрывается за поворотом, я тихо выдыхаю скопившееся напряжение.

Хочется уже поскорее пережить этот визит и уйти.

Вскоре возвращается Дарина, и почти сразу же в комнате появляется сиделка, что катит перед собой инвалидное кресло с Антониной Михайловной.

— Ну, я вас оставлю ненадолго, — мягко улыбается женщина и обращается ко мне, — Могу я вас попросить разлить чай?

— Да-да,