Я знала.

Чувствовала, что есть какой-то подвох.

Внутренне готовилась к этому.

И все равно оказалась не готова.

— Конечно, — киваю, чувствуя, как дрожит мой голос, — Только накину куртку. На улице еще прохладно.

С этими словами иду в прихожую, непослушными руками застегиваю куртку и думаю о том, что это точно будет не простой разговор.

Когда-то давно в этом доме был зимний сад — огромное, остекленное, отапливаемое помещение. И каких только растений в нем не было.

Сад был любовью и гордостью Антонины Михайловны.

Она любила по утрам там пить чай или принимать гостей.

Судя по направлению, Игорь ведет меня именно туда.

Через минуту становится понятно, что тепло оделась я вовсе не зря.

В зимнем саду больше нет отопления.

Вместо больших кадок с тропическими растениями, лишь три засохших дерева, небольшой плетеный диванчик и стеклянный стол. А на нем почти полная пепельница с окурками.

Кругом теперь камень и холод.

Сквозь стеклянный купол до сих пор ярко светит солнце. Вот только сегодня оно больше не греет.

Я ведь тоже любила тут бывать.

Приходила сюда по вечерам, забиралась с ногами в кресло и читала.

Иногда практически до утра.

Так хорошо тут было…

Как же жаль, что сад умер.

Подхожу к окну и глядя свозь толщу стекла на неухоженный и опустевший участок, жду что же скажет Игорь.

Он не торопится.

Садится на диван, достает из кармана пачку сигарет и, прикуривая, сканирует мою скромную персону пронизывающим насквозь, будоражащим чувства взглядом.

— Ты, кажется, хотел поговорить? — негромко напоминаю я, отворачиваясь и глядя на темные стволы садовых деревьев.

— Ты торопишься? — интересуется Игорь.

Я на него не смотрю, но спиной чувствую, что он напряжённо затягивается.

— Вообще да.

— Спешишь к своему мужику? — звучит более чем нахальный вопрос.

Оборачиваюсь и смотрю без вызова, а лишь с легкой усталость.

— Не думаю, что это твое дело.

Игорь отвечает мне долгим взглядом и неожиданно улыбается.

— Мое или не мое — это я решу сам, — нагло заявляет он и старательно пополняет коллекцию из окурков в пепельнице.

Отталкивается ногами от пола и легкой, пружинистой походной идет ко мне.

Интенсивно хочу отступить назад, но в последний момент заставляю себя стоять и смотреть твердо.

Игорю я больше не по зубам.

Это когда он мог мною ловко манипулировать.

Теперь я взрослая женщина и заю чего хочу от жизни.

Возможно, мне будет больно.

Да, со стопроцентной вероятность мне будет больно.

Но боль проходит, а жизнь у меня одна, и я не собираюсь тратить ее попусту.

— Вы очень сдружились с моей дочерью, — он будто специально делает акцент на том, что Дарина его дочь.

— Дарина очень чуткий и отзывчивый ребенок. Ей просто нужно немного заботы и внимания.

— Ты смогла ей это дать. Ты, — подходит еще ближе, — Удивительная женщина, Оля. Добрый и чуткая. Я был большим дураком — не замечал это.

— А сейчас, — едко улыбаюсь в ответ, — стало быть заметил.

— Заметил, — кивает он.

Наклонятся чуть ниже, будто хочет поцеловать, но медлит.

Я раздраженная таким грубым нарушением моих личных границ, все же отступаю и буквально спасаюсь бегством, прячась за высохшим цветком.

— Что ты хочешь от меня Игорь? — мой голос звенит от злости, но бывший муж будто этого не замечает, — Скажи прямо. Я же правильно понимаю, что Дарину ты у меня забираешь. Ты отец и, конечно, имеешь на ребенка все права.

— Да, я отец, — с достоинством говорит он и прожигает меня взглядом, — Но я хочу, чтобы ты стала для Дарины матерью.

Как высокопарно-то звучит.

И не придраться.

— Как ты себе это представляешь?

— Очень просто. Выходи за меня, Оля. Не пожалеешь.

Боже, да это же просто смешно.

Неужели он и впрямь думает, что я поведусь на его обаятельную улыбку и предложение руки и сердца.

— Я уже была за тобой замужем, Игорь, — сухо напоминаю ему, — И мне там не понравилось.

— Я был дураком. — с жаром говорит он, — Но я готов все исправить.

— Что? — у меня вырывается истерический смешок, — Что ты можешь исправить? Ты сможешь воскресить нашу дочь?

Мой вопрос явно застает Игоря врасплох.

Он, вероятно, в своей идеальной картине мира как-то забыл, что у нас был ребенок.

— Нет, — отступает, — Но ты можем воспитывать Дарину. Вместе. Это был бы идеальный вариант…

— Да кого? — грубо обрываю я.

— Для всех.

— Для тебя, Игорь, — горько качаю головой, — Это только для тебя идеальный вариант. А все остальные должны, как и всегда, засунуть свои желанию в задницу и подчиняться твоим прихотям. Ничего не выйдет.

— А как же Дарина? О ней ты подумала?

Бьет по самому больному.

Ну, что за гадкий мужик такой. А?

— Я с ней погорю. Она умная девочка и все поймет. Тем более, что я же ее не бросаю. Мы будем ведётся.

Игорь сжимает челюсти и взгляд его недобро темнеет.

— А кто тебе позволит?

— В смысле? — непонимающе хлопая глазами я.

— В прямом.

Через пару мгновений до меня доходит смысл его слов.

— Ты… ты этого не сделаешь. Это… это очень жестоко.

— Сделаю, — кивает он и в глазах его будто бы светит призрачное торжество, — Не сомневайся. Дарина останется дома. И больше ты с ней не увидишься.

— Да что ж ты за человек такой, — хрипло шепчу, — Даже звери заботятся о своем потомстве, а ты….

— И я забочусь. Я