— Баронесса? — усмехнулся адвокат, продемонстрировав идеальные искусственные зубы. Такие стоят целое состояние. Значит, он — дорогая штучка. — Ваша баронесса и муху прибить не сможет.

Я наклонился к самому его уху и шепнул:

— А ты проверь.

В глазах адвоката промелькнул страх. Да, это тебе не в зале суда воевать.

Но он быстро взял себя в руки.

— Это… не в моей компетенции. — Он отступил на несколько шагов и поочерёдно посмотрел на меня и Марину. — Я пришлю вам по почте официальное уведомление о выселении. Ваше право его оспорить в суде, но пока этого не случилось, этот дом — ничейный, и баронесса Морозова также не вправе его занимать.

Вот оно что. Знает, что они не победят, если не смогут доказать, что это не Марина убила герцога, что он не похищал её и не истязал на протяжении долгого времени. Однако время потянуть могут. Выпьют у девушки столько крови, что она сама от дома откажется и продаст им же за бесценок в результате сделки.

Уроды.

— Ага, — бросил я в лицо адвокату. — Пусть сначала ваше уведомление доставят, а там поговорим.

Он скривился, но промолчал. Почта у нас в Империи во все времена работала согласно теории вероятностей. Пятьдесят на пятьдесят, что ты получишь это уведомление: либо доставят, либо нет. Хотя есть частные курьерские службы…

Адвокат развернулся на каблуках и пошёл к дорогой машине, припаркованной возле тротуара. Сел в неё, завёл мотор и уехал.

— Ты как? — повернулся я к Марине.

Её зелёные глаза блестели от влаги. Девушка не выдержала и бросилась мне на шею. Её упругая грудь мягко прижималась ко мне.

— Мне уже начало казаться, что он прямо здесь в меня вцепится и выкинет вон. А мне некуда пойти, — она подняла на меня свои глаза. — Он прав, да? Если почтальон или курьер доставят сюда уведомление…

— Пара дней у нас есть, — успокоил я девушку.

Она кивнула и отступила от меня на шаг, посмотрела на здание. Молча, целую минуту.

— Я хочу продать этот чёртов дом. Навсегда стереть из моей памяти, — она снова замолчала, а затем опустила глаза. — Но я не знаю, куда мне пойти. Собственного имения давно нет, документы, что у меня были, герцог уничтожил, и у меня нет денег даже на их восстановление. Это же надо сначала восстановить всю родословную, поднять кучу архивных документов… Где мне взять на всё это время и деньги, я не знаю.

Я решил успокоить девушку:

— У меня есть… связи в правительстве. Думаю, они могут решить проблему с документами. Да и с остальным тоже. А когда вопрос с продажей особняка будет решён, можешь отправиться в моё имение. Оно в глуши, как ты и хотела.

Она нерешительно взглянула на меня.

— Ты… ты уверен?

— Да.

Я кивнул.

— Хорошо. Сколько я буду тебе должна за аренду?

— Нисколько, — ответил я. — Имение пустует уже давно, порядком захирело. Там живёт пара старых слуг, которые служили ещё моему деду. Просто прикипели к этому месту и уже физически не могут его покинуть. За ними тоже нужно приглядывать. Займись этим. Управляй там моими делами и счетами, это и будет твоей оплатой. Сможешь?

— Не могу поверить, что ты предлагаешь мне это… — зачарованно прошептала девушка. Её зелёные глаза опять увлажнились. Она вдруг взяла меня за руку и потянула ко входу в дом. — Идём!

Охранник из «Золотых клинков» пустил нас. Вечерняя смена ещё не прибыла, но в доме оставались полицейские, которые допрашивали остальных жертв. Так что нападать на особняк, как ночью, в здравом уме никто не осмелится.

— В чём дело? — удивился я.

Девушка упрямо тащила меня вглубь здания. Мы прошли атриум и свернули налево, попав в длинный коридор с развилками.

Даже просторные штаны не могли скрыть сочные полушария пониже спины. Она втолкнула меня в какую-то дверь, и мы оказались посреди зимнего сада. Эту часть особняка я не видел снаружи, она находилась на другой стороне. Крыша здесь была полностью стеклянная, и солнечный свет делал зелень растений, пальм и цветов сочной и пронзительной. Панорамные окна выходили на оживлённый проспект с голыми деревьями. Пахло одуряюще.

— Может, уже скажешь в чём дело? — повторил я более настойчиво.

Место здесь красивое, конечно, но у меня же куча дел ещё.

Среди зелени ветвились узкие тропинки и дорожки. Когда мы шли по ним, листья и стебли растений касались моего лица. Некоторые гладили, другие царапали колючками. Было несколько скамеек. Марина завела нас вглубь сада, и мы оказались на небольшой полянке, со всех сторон окружённой цветами и густой растительностью. Девушка остановилась и повернулась ко мне. Её лицо раскраснелось. Глаза блестели, а грудь вздымалась и опадала от учащённого дыхания.

— Я хочу отблагодарить тебя, — произнесла она и прикусила губу, слегка наклонив голову набок.

— Я делаю это не ради благодарности, — пожал я плечами.

— Я уже поняла, что тебя на это толкает, — сказала она, стягивая рубашку через голову. Налитые груди выпрыгнули из-под ткани. — Ненависть к влиятельным людям, уверенным в своей безнаказанности.

— Время от времени, — усмехнулся в ответ. Но всё моё внимание уже было сосредоточено на прекрасном теле девушки.

Она запустила большие пальцы под резинку штанов и провела ими вниз, чуть наклоняясь вперёд. Сползающая ткань задержалась наверху её ягодиц, а затем в один миг не выдержала и съехала вниз. Штаны оказались у её ног. Она шагнула из них мне навстречу, качнув бёдрами. Между ног темнел небольшой треугольник тёмных волос, добавлявший зрелищу обнажённой баронессы Морозовой перчинки.

— Поэтому я и хочу тебя отблагодарить, — прошептала Марина, снова прикусив пухлую губку. На ней ещё краснела едва заметная ссадина. — За то, какой ты, Дубов.

Она прыгнула на меня и повалила в траву, впившись в мои губы. И я сам не заметил, как мои руки сжали её задницу — упругую и мясистую. Девушка издала томный стон.

Что ж, родители воспитали меня вежливым, так что на такое «спасибо» я отвечаю аналогичным «пожалуйста».

* * *

Род Карнавальских породил чудовище в виде их герцога, Дмитрия Алексеевича. Так его звали. Как известно, яблоко не очень далеко падает от яблони. Если, конечно,