— Неужели все-таки вскрыли? — удивился Ларс. — Такой ведь и ломом не возьмешь, от лязга весь дом проснется. А замок, вы сами говорили, с секретом.

Гере Пауль опустился на стул. Он все еще прижимал к щеке кусок мороженой свиной ножки. Челюсть порядком отекла.

— Не вскрыли, — ответил он, помедлив. — Унесли.

Унесли⁈ Бесшумно вывернули огромные болты, которыми сейф был прикручен к полу, подняли тяжеленный ящик и вытащили наружу⁈ Сколько же человек побывало здесь ночью⁈

Снорри поднял глаза от третьей кружки и угрюмо выругался.

В комнаты грабители подыматься не стали, видимо, решили, что дело того не стоит. Жаль, мрачно подумал Ларс, уж я бы эту мразь встретил… А вот конюшню навестили. Увели лошадей, общим числом шесть, и освободили от груза прищурову повозку.

Снорри ударил кружкой по столу, расплескивая остатки.

— Звездочка моя, — почти простонал он. — Твари…

Гере Пауль горестно скривился: видать, челюсть болела. Чернявый горожанин — младший компаньон известного в гераде купца Пенцлау, ночевавший в первом номере, лишился приличной суммы и пары коней и не медля сорвал злобу.

— Думаете на кого? — спросил Ларс, орудуя вилкой.

— Догадываюсь, гере. Не мы первые…

— Да Веснушка, кто ж еще! — рявкнул Снорри. — Есть у нас такая тварь. Раньше в Геслинге жил, за благородного считался. В карты с господами играл: с купцами, со старым бароном Дальвейгом, тем, что помер. А потом объявилась по осени шайка. Торпы грабила. Сначала и не знали, на кого думать: они рожи под шарфами да масками прятали. Да только однажды не свезло — признали его люди. С зимы вроде затаился, а теперь вот ожил. Ой, годы, годы мои… Был бы моложе, взял бы ружье, пошел бы в горы…

— И чего бы ты добился, Прищур? — возразил гере Пауль. — Кругом леса да ущелья, год шарь, не отыщешь.

— А ленсман на что? — спросил Ларс.

— А у нас нет ленсмана — только констебль да семерка егер-фогтов на весь герад. А мили-то несчитанные! Леса дремучие!

Местные за соседним столом потребовали добавки, и трактирщик поплелся за жареными колбасками.

— Ты-то куда теперь? — спросил Снорри.

— Дальше, — коротко ответил Ларс. Утешать он не умел. Что со слов толку?

— Прощевай, гере офицер. Твое здоровье.

И Снорри снова взялся за кружку.

Сборы были недолгими. Ларс уложил в сумку бритву и сверток с едой. Подумав, достал револьвер. Черная ребристая рукоятка удобно легла в ладонь. Ларс вытянул руку, любуясь оружием — единственной (кроме медали и конверта) ценной вещью среди его скарба. Это был шестизарядный «империор» с переломной рамкой. Последняя модель. Ларс выиграл его на стрелковом состязании, где выступал за свой Третий Остфельдский. Первый приз. Серьезная штука.

Ларс убрал револьвер обратно в кобуру, вскинул ремень сумки на плечо и пошел прочь.

К полудню он успел сделать несколько миль. Узкие полоски полей, обнесенные жердяными изгородями, сменились уступами, еще более крутыми, чем те, что он миновал вчера. Чувствовалось, что настоящие, великие горы уже совсем близко.

Пари́ло. Деревья лениво шелестели листвой, в кустарнике пересвистывались неизвестные Ларсу пичуги. Кое-где на дороге еще блестели лужи.

И снова ни одного человека не попалось навстречу.

Ларс давно снял куртку. Сапоги снова покрылись пылью. До Гёслинга — следующего пункта его маршрута — было топать и топать, но он твердо решил, что доберется туда сегодня же. Пора прекращать бесцельное странствование. Дела не ждут.

Когда солнце поднялось на середину неба, путник всё же решил устроить привал. Благо, вскоре обнаружилось подходящее место. Дорогу пересекал бурливый ручей. Он сбегал с покрытого орешником холма, шумел под деревянными мостками и исчезал в лощине по другую сторону проселка. Ларс расположился в тени склона и принялся за трапезу.

Еда была самая скромная: хлеб да ливерная колбаса. Обедая, Ларс в который раз задумался: как воры ухитрились бесшумно вынести денежный ящик и увести лошадей. Неужели никто во всей деревне не проснулся? Ведь на каждом дворе собаки…

Размышляя над этой странностью, Ларс достал из сумки фляжку и поднес к губам, но остановился. Вчера Снорри вылил туда остатки из бутылки. Пить произведение мастерицы-тещи сейчас Ларс не собирался — разморит на жаре. Завинтив крышку, он решил глотнуть воды из ручья, но после дождя с глинистого дна поднялось слишком много мути, и вода стала буроватой.

Надо подняться по течению, быть может, вода будет почище.

Однако сделать это оказалось не так-то просто. Берега выше по склону стали крутыми, а орешник рос так часто, что не позволял приблизиться к ручью. Проламываясь сквозь заросли, Ларс ругал себя за привередливость, но отступать не собирался: раз уж взбрело в голову напиться чистой воды, то надо ее добыть.

Наконец в орешнике появился просвет. Ларс зашагал быстрее и вскоре выбрался на поляну.

Он стоял на краю ровного клочка земли — террасы на склоне холма. Позади и по сторонам шелестели листьями орешник и молодые осинки, а впереди продолжался, становясь круче, подъем. Там виднелись прямые стволы сосен. Сама поляна густо заросла ежевикой и белыми неизвестными Ларсу цветами. Меж гладкими камнями вился ручей.

Ларс не ошибся. Вода здесь была прозрачной и вкусной. В самый раз и напиться, и умыться.

Путник уже собрался возвращаться к дороге и напоследок наклонился, чтобы намочить шейный платок, но внезапно остановился, по локоть погрузив руку в ручей. Течение трепало ткань, грозя унести с собой, но Ларсу было не до того.

Рядом с его ладонью на дне четко выделялся след подковы с буквой R на изгибе.

Глава 2

След

Укрывшись за валуном, Ларс мерил взглядом окрестности. Ладонь лежала на кобуре, но вытаскивать оружие он не спешил. Псы Вальмара, вдруг кто-то наблюдает с вершины? Пусть лучше думает, что путник дремлет у воды. Конечно, можно подняться и попытаться уйти тем же путем, но кто поручится, что он не получит пулю в спину?

Текли минуты. Ларс напряженно ждал, сам не зная чего: выстрела, окрика? Но вокруг было мирно. Струилась вода, проносились стрекозы. Нагретый солнцем камень пек лопатки. Неужто все зря? И никто не прячется в засаде?

Ларс решил рискнуть. Неторопливо поднялся из-за камня и, словно разминая