— Ну-ка! — проговорил кузнец. — Ну-ка!

Он дернул подкову так, что вздулись жилы на руке. Звездочка недовольно заржала.

— Не трудись, Йонас, — все еще смеясь, сказал Снорри. — Сказал же: в грязи не потеряю, на камне не оставлю.

— Добрый мастер, — произнес кузнец. — Кто делал-то?

— На клеймо глянь.

На изгибе виднелась угловатая буква «R».

— Рёнгвальд, что ли? Который из-за реки?

— Мимо, — хмыкнул Снорри. — Ты мозги-то проветри. Такая работа сама за себя говорит.

Кузнец озадаченно провел пальцами по клейму.

— А! — наконец сказал он и недоверчиво уставился на старика. — Да ну… болтаешь.

— Жена твоя болтает, — фыркнул тот, поворачиваясь к Ларсу и протягивая ему руку.

— До свиданьица, гере офицер. Пойду Звездочку на конюшню пристрою, а сам по лавкам пробегусь.

Когда гнедая послушно двинулась через площадь, кузнец шутливо погрозил вслед молотком:

— Болтает же! — твердо сказал он Ларсу и вернулся к работе.

Внутри постоялый двор выглядел по-деревенски непритязательно, но вполне уютно. Полы были чисто вымыты, а от порога к стойке тянулся пестрый тканый половичок, на который даже жалко стало ступать вымазанными в грязи сапогами. Маленький лысоватый человечек выглянул из задней двери, меряя посетителя настороженным взглядом. Ларс не обиделся: он понимал, что грязный, небритый и взъерошенный чужак не внушает особого доверия.

— Милости просим, гере, — сдержанно произнес трактирщик. — Освежиться желаете? Пиво есть домашней варки. Виски есть. Настоящее дорнлесское. В Свартстейне заказываю, у знакомого купца…

— Ночлег и ужин.

— Конечно-конечно, — чуть расслабившись, трактирщик провел ладонью по залысинам. — Где место желаете? Здесь, в нижнем этаже, есть общая гостевая, по десять йоре койка… А в мансарде — отдельные комнаты, просторные, теплые, занавески на окна только что свежие повесили… по четверти кроны.

— Мансарда.

— Конечно-конечно, — еще больше повеселел хозяин, явно не ожидавший такого выбора. — Сами посмотрите — все три пока свободны. Понравится, не сомневайтесь.

Они прошли через зал к стойке. Трактирщик вытащил потрепанную гостевую книгу.

— Как прикажете вас записать?

Ларс назвался, и владелец заведения заскрипел пером по бумаге.

— Да, если ценности какие желаете понадежнее прибрать, то у меня и несгораемый шкаф имеется, — заметил он, толкая дверцу в стене за стойкой. — Вот гляньте-ка!

Ларс, не желая обижать человека, заглянул внутрь каморки, видимо, игравшей роль кабинета. У стены и впрямь стоял настоящий сейф: приземистый чугунный монстр, прикрепленный болтами к вбитым в пол стальным полосам. На дверце виднелись кодовые колесики и здоровенная ручка. Весило чудище, должно быть, немало.

Ларс слышал, что такие несгораемые шкафы начали ставить в городских гостиницах. Видимо, владелец постоялого двора был неравнодушен в веяниям моды.

— Замок с секретом, — гордо сказал хозяин.

Капитан отказался: вещи, которые он считал ценными, следовало держать под рукой.

* * *

— Деньги где⁈

Ларс еле-еле оторвал голову от подушки и тут же вновь уткнулся лицом в белое полотно. Наволочка пахла лавандой, и от настойчивого аромата зверски зачесался нос. Зачем в подушки кладут эти пакостные сухие цветы? И зачем так орать? Люди же спят.

— Деньги, говорю, мои где⁈

Никакого покоя! Ларс кое-как разлепил веки, повернулся. Потолок над головой ничуть не изменился — заснуть удалось лишь далеко за полночь, и отставной капитан запомнил все трещины досок.

— Уберите руки!

— Деньги верни!!!

Да что там такое⁈ Ларс поднялся и, натянув штаны и рубашку, босиком прошлепал к двери. Отодвинул засов, вышел в коридор и, торопливо всунув ноги в ждавшие у порога сапоги, направился к лестнице. В уши ворвался разноголосый шум.

Помещение внизу было битком набито людьми. Казалось, сюда заявились все жители Миллгаарда, и все галдели разом. Посреди толпы двое парней держали чернявого типа, одетого по-городскому. Они покраснели от натуги, но тип вырывался и последними словами костерил гере Пауля, маленького трактирщика. Тот с испуганным и растерянным видом жался к стойке.

— В сговоре он с ними! В сговоре! — орал горожанин.

— Сам ты в сговоре! — прогудел от дверной притолоки кузнец. — Наш Пауль — человек честный!

— Вор он! Я жаловаться буду! До Свартстейна дойду! Ворье! Все вы ворье!

— Заткните его, ребята, — гулко посоветовал кузнец. — А не то я сам…

— А кто мне ущерб возместит⁈ — выкрикнул буян. — Ты что ли, рожа чумазая⁈

— Я рожа⁈ — рявкнул кузнец, и, засучивая рукава, стал решительно проталкиваться сквозь народ.

— Давай, Йонас, врежь ему! — подзадорил кто-то. Чернявый оскалился, готовясь к драке.

Гере Пауль, точно очнувшись, вскинул голову. Лысина блестела от пота.

— Нет-нет, — торопливо пробормотал он. — Йонас, не надо… Йонас, стой! А вы, гере, простите покорно — кто же знал-то, что до такого дойдет…

— Что ты тут каешься⁈ Деньги мои верни! Иначе я тебя по миру пущу!

Горожанин одернул сюртук и, развернувшись, пошел прочь из дома, одарив на прощание трактирщика злобным взглядом. Откуда-то вывернулся подросток-слуга с куском замороженного мяса, подбежал к гере Паулю. Тот рассеянно посмотрел на свиную ножку, приложил к челюсти. Взъерошил парню волосы и понуро побрел на кухню.

Люди постепенно разбредались, пространство расчистилось, и тут Ларс заметил еще одно знакомое лицо.

Снорри Прищур неподвижно сидел на нижней ступеньке лестницы. Струйка дыма из трубки вилась над широкополой шляпой. Ларс сбежал по скрипучим доскам.

— Доброго утра, Прищур! Что за шум в такую рань?

— Утро, гере офицер, да только недоброе, — проворчал Снорри, едва повернув голову.

— Да что такое? — спросил Ларс, уже подозревая ответ.

Глаза Снорри зло блеснули.

— А то. Крепко спишь, гере офицер. Обнесли заведеньице-то.

Ларс оперся о перила. Так и есть. Молодец, Иверсен, долго засыпаешь, да сладко почиваешь.

— Как⁈ Когда⁈

— А ночью. Подцепили снаружи крючок на ставне, откинули. Вон, глянь, царапины от ножа на окне. Влезли, засовы сняли, дверь настежь…

Снорри часто-часто заморгал.

— Звездочку увели, — произнес он дрожащим голосом. — Зерно унесли, все до горсти.

— Твою ж…

Снорри тяжело поднялся на ноги, вцепившись в перила.

— Пошли, — коротко предложил он.

Пока Прищур заливал горе, Ларс без труда узнал подробности. Гере Пауль, бледный от пережитого потрясения, принес вчерашней тушеной баранины с капустой и печально поведал, как его ранним утром