Костя слушает, отрешённо глядя куда-то в сторону. И мне бы закрыть рот, но уже поздно. Меня несёт. Я словно маленький ребёнок, который наконец-то начал говорить и теперь болтает всё без разбора.

— Стыдно сказать, что в тридцать один у меня сексуального опыта кот наплакал, — признаюсь, рассматривая свой светлый маникюр. — Но я очень хочу научиться быть тем самым источником удовольствия, о котором все говорят. Расскажи, на что мужчины обращают внимание в сексе? Что вам нравится? Есть какие-то определённые позы?

Слышала бы меня сейчас мать. Она бы вымыла мне рот с мылом. А потом заклеила его суперклеем.

— Боже, Ксюш. Ты точно хочешь обсуждать это со мной? — глаза Кости подозрительно блестят.

— Точно. Ты единственный, в ком я уверена, Кость. Я знаю, что ты будешь максимально честен и тактичен. Моя самооценка далеко за плинтусом. И мне больше некого просить помочь разобраться, что со мной не так.

Костя долго молчит. Отставляет от себя чуть пригубленный стакан с напитком. В то время как я, наоборот, едва ли не залпом осушаю свой.

Кто бы знал, как нелегко даётся мне эта тема.

Но о своих страхах нужно уметь говорить. С ними нужно бороться.

И только Аверину я могу доверить своих демонов.

— Нам нравится секс. Сам процесс, — произносит, прочистив горло. — Когда ты видишь, что твои действия и ласки доставляют партнёрше удовольствие. Когда понимаешь, что именно ты являешься его источником.

Я внимательно слушаю хриплый голос друга, но совершенно не понимаю, о чём он говорит.

Разве не наоборот должно быть? Игорь ведь жаловался, что он не получал от меня в постели никаких эмоций. Что я не разжигала в нём огонь. Что была черствой, как заплесневелый сухарь.

— Твой бывший муж просто идиот, которому было удобно оправдывать свои измены, — Аверин выносит собственные умозаключения. — Секс — это та же игра на пианино. Можно, конечно, всё валить на расстроенный инструмент и западающие клавиши, когда на деле ты сам хреновый музыкант. Ты красивая девушка, Ксюш. И, думаю, любой будет счастлив оказаться на месте твоего мужа-кретина.

Отрицательно мотаю головой. Вряд ли я смогу подпустить к себе кого-то. Особенно после откровений Игоря. Хватит с меня позора. Слышать от мужчины, что спать с тобой — то же самое, что с резиновой куклой — не самая приятная вещь.

— Иди сюда, — Костя тянет меня за руку, вынуждая пересесть ближе.

Молча откидывает мои волосы назад. Берётся за край футболки, что я натянула вместо брони на крошечный домашний топ, и медленно поднимает вверх.

— Костя? — растерянно округляю глаза.

— Не бойся, Ксю, я всего лишь кое-что тебе покажу.

И я подчиняюсь уверенному, приятному тембру. Не боюсь. Знаю, он не обидит.

Но от непонимания действий Аверина испытываю лёгкий ступор. А он, в свою очередь, удачно этим пользуется.

Продолжая тянуть ткань вверх, он вынуждает поднять руки и полностью избавляет от футболки.

Отбрасывает ненужную вещь на кухонный диванчик.

Тянет меня ещё ближе, заставляя развернуться спиной.

За окном как-то резко стемнело, а в кухне горит лишь верхняя подсветка на гарнитуре.

Я вижу наши тени, что странно сливаются на соседней стене. Мы словно одно целое. Хотя каждый сам по себе.

— Выдыхай, Ксюш, всё хорошо, — шепчет одновременно с тем, как его руки касаются моей шеи. Такие крупные и слегка сухие. Абсолютно не похожие на руки моего бывшего мужа.

Легко сказать выдыхай. А я сейчас запросто могу задохнуться от неизвестных ранее ощущений.

В этот момент я не то что не дышу. Кажется, даже моё сердце критически замедляется.

Тёплые ладони аккуратно поглаживают мою кожу, и я невольно прикрываю глаза.

Растворяюсь в этих бережных касаниях и едва не мурлычу от удовольствия, когда пальца начинают совершать круговые массирующие движениями.

С трудом гашу непроизвольный стон, когда, увеличивая нажим, они спускаются ниже по спине. Сама наклоняю голову, открывая лучший доступ и давая Аверину зелёный свет.

Боже, как хорошо!

Костя словно надавливает на какие-то точки и отключает моё сознание.

Или как иначе объяснить, что я абсолютно перестаю соображать, кто я и что происходит?

— Мммм, — всё-таки мычу, не в силах сдерживаться, когда обе руки во всю хозяйничают, разминая плечи.

Знать бы, что тем самым всё испорчу, я бы молчала до последнего. Не шевелилась, не дышала, не проронила бы ни звука. Только бы Аверин и дальше продолжал всю эту магию.

Ведь через секунду волшебство рассеивается. Костя убирает руки и пересаживается на табурет.

— Что там, говоришь, не устраивало бывшего мужа? — спрашивает, откашлявшись.

Какой муж? Чей муж? Всё ещё где-то летают мои мысли. Я замужем? Ах, да… была…

— Твоё тело только что отзывалось на обычные поглаживания так, что от греха подальше мне пришлось пересесть на безопасное расстояние, — признаётся друг, совсем не по-дружески поправляя джинсы.

И от этого простого движения, а также понимая, что сейчас произошло, я опять заливаюсь краской.

Только Косте будто всё равно. Он продолжает делиться своими наблюдениями, прожигая меня серьёзным взглядом.

— Твои мышцы напряжены и зажаты. Согласен. Но это пустяки. Пару сеансов массажа и всё пройдёт. У нас в школе есть хороший специалист, давай я тебя запишу?

Мне ещё трудно сосредоточиться, о чём он говорит. Поэтому просто киваю.

Кажется, сейчас я согласна на что угодно.

Глава 4

Костя уходит, как только возвращаются мама с Никитой.

Остатки здравого смысла, не окончательно смытые игристым напитком, шепчут, что родственники появились вовремя.

Кто знает, каким бы ещё способом Аверин доказывал, что дело не во мне и что у мужа изначально была активирована функция «Кобель»?

— Я позвоню тебе завтра, — друг скомкано прощается в дверях.

Успеваю лишь кивнуть, и одновременно с этим испытать дикую неловкость.

Нет, не за наш эксперимент.

А за красноречивый мамин взгляд, которым она открыто демонстрирует неприязнь. «Катись-ка ты побыстрее» читается в нём.

Мне, к слову, тоже достаётся её фирменного «И не стыдно тебе?». «Это ж надо! Мужика в дом притащить. Совесть есть у тебя вообще?».

Поэтому, чтобы не утонуть в таком знакомом презрении, рассматриваю старый оберег, что висит над входной дверью. Музыка ветра. Сувенир, который сестра привезла из Питера вечность лет назад.

Помню в каком диком восторге я была от этого подарка. Как зачарованно