Хотя чуть позже выяснилось, что с той поездки Инга привезла куда больше. Но это уже другая история.

Сейчас же знакомая музыка ветра переносит меня на много лет назад. В беззаботное время.

Словно это четырнадцатилетняя я стою перед недовольной матерью, не зная, как объяснить, что ничем запрещённым мы с Костей не занимались.

«Мы всего лишь разговаривали, мам!» хочется прокричать в ответ на её поджатые губы.

Хотя мой внешний вид вопит об обратном.

Я действительно выгляжу так, будто мы не по-детски шалили.

В глазах подозрительный блеск. Щёки пылают.

Прячу виновато-поплывший взгляд в сумке с кабачками, которую мама с Никитой привезли с дачи. И запрещаю себе оправдываться.

Молча несу овощи на кухню.

Сколько труда и заботы она вкладывает в свой огород? И для чего?

В детстве этот вопрос особенно не давал мне покоя.

Возможно, прозвучит странно, но мне всегда казалось, что мама любит дачу больше, чем нас с Ингой.

И если сестре было всё равно. Она даже радовалась, что родители вечно пропадают вне дома.

То меня безразличие матери задевало. Ведь разговаривать с огурцами, подвязывая их, она могла часами. В то время как для нас у неё едва находилось пара слов. И были это в основном упрёки.

— Прости, не рассчитала со временем, — запоздало понимаю, что не успела приготовить ужин. — Вы, наверное, голодные. Сейчас закажу что-нибудь из доставки.

Полдня я разгребала детскую комнату, которая благодаря усилиям родителей превратилась в настоящий склад. Или, скорее, музей.

Кажется, там можно было найти что угодно. И даже тот пресловутый «вчерашний день».

Иначе зачем хранить старый патефон, который достался ещё от бабушки и давно перестал работать? Журналы, страницы которых выцвели? Наши с сестрой детские вещи, которые никто из нас явно уже не наденет?

Освободив место для нас с сыном, я незаметно перекочевала к уборке по всей квартире.

Выбросила давно опустевшие баночки из-под косметики в ванной. Просроченные полуфабрикаты, срок которых вышел ещё в прошлом году, из холодильника.

Собственно, за этим занятием меня и застала Нинка. А следом за ней и Костя.

— Да видела я, чем таким важным ты была занята. Или правильнее, кем, — доносится из прихожей. — Сколько лет прошло, а ничего не меняется. Как таскался Аверин к нам, там и продолжает. Ещё раз придёт, я с лестницы его спущу. Не хватало, чтобы всем двором обсуждали тебя и меня заодно.

— Что обсуждать, мам? Мы всего лишь разговаривали о жизни. Кто как живёт.

— Да? А что, тебе есть чем хвастаться? О жизни она говорит, — цедит сквозь зубы.

Кажется, от её ледяного тона запросто можно получить обморожение.

— Или ты наш народ не знаешь? Им и повод не нужен. Завтра же все начнут предположения строить, почему это ты вернулась. Где папашка Никиты. И почему этот Казанова тут как тут.

Молча закатываю глаза. Узнаю свою мать.

«Что скажут люди?» девиз всей её жизни.

— Нет, ну ещё и совести хватает! — разъярённо восклицает.

Я уже разобрала пакет с кабачками и принялась за перец, а мама никак не унимается.

— Тётя Галя Синникова месяц назад рассказывала, что он с её Настей гуляет. А после этого я твоего Аверина ещё с двумя какими-то прошмандовками встречала. Нет бы семью завести, так он только девок портить умеет.

«В эфире Первый канал и программа «Пусть говорят» с Александрой Золотарёвой» мелькает в голове.

Да, маман в качестве ведущей ток-шоу смотрелась бы весьма эпично.

Она больше тридцати лет проработала в школе учителем физики и классным руководителем по совместительству. Поэтому составлять характеристики — её конёк. Причём по одному и тому же шаблону: почти все парни — алкоголики и тунеядцы, а девушки — проститутки и содержанки.

Мы с сестрой, кстати, не сильно далеко продвинулись в её рейтинге безнадежно пропащих.

Но вот мой бывший муж Игорь — весьма уважаемый ею человек. Он ведь врач. А человек, спасающий жизни, автоматически на ступеньку выше других. И плевать, что в перерывах от работы он зажимает санитарок в подсобке.

— В России семьдесят процентов разводов, мам, — наивно пытаюсь её успокоить. — Думаю, им есть кого обсудить.

— Надеюсь, ты услышала меня. Если хочешь жить в этом доме, чтоб Аверина тут больше не было.

Да-да. Твой дом. Твои правила.

Я знаю.

И, в отличие от Кости, знаю из-за чего он в немилости у моей матери.

А ещё я в курсе, что о своей репутации мама заботится похлеще членов королевской семьи Великобритании.

Поэтому молча проглатываю её недовольства.

— Чтобы ты хотела на ужин, мам? — спрашиваю в надежде, что хотя бы вкусная еда сгладит градус напряжения между нами.

В нормальных семьях, ведь так? Организовывают праздничное застолье в честь приезда? Делятся новостями и планами?

Тем более последний раз мы виделись почти год назад. На похоронах отца.

— Тоже мне, миллионерша приехала. Долго ты так не протянешь, если каждый день будешь питаться из ресторанов, — бурчит, выгружая на стол ещё одну сумку с урожаем. — Оладий вон из кабачка нажарь.

Никита не ест кабачки. Она знает.

— Хорошо. Сейчас только в магазин сбегаю, — решаю не спорить и хотя бы первый день провести спокойно. — Ты пока отдыхай. Устала, наверное, с дороги.

— Устала я не от дороги, а сыну твоему показывать, как грядки полоть правильно, да картошку выкапывать. Десять лет пацану, а даже лопату держать не умеет.

— Откуда ему уметь, мам, если мы на пятом этаже жили и дачи у нас не было? — защищаю Никиту и себя заодно. Это ведь камень в мой огород.

— Носишься с ним, как наседка, вот он и растёт немощный. А сейчас и подавно. Говорила тебе, что сыну нужен отец и разводиться — последнее дело. Но разве ты хоть когда-то меня слушала?

Слушала. Всегда. Только теперь думаю, зачем?

И ведь тишина, которая повисла в трубке в ответ на моё: «Мам, можно мы с Никитой немного поживём у тебя?» вопила, что на радушный приём можно не рассчитывать.

Но я всё же надеялась, что месяц мы сможем пожить тут. Пока не подыщу нам с сыном приличное жильё.

Похоже, с поисками лучше не затягивать.

Глава 5

«Ну как всё прошло????» с утра пораньше пишет Нинка.

«Кто из нас оказался прав?» прилетает следом.

Спросонья не сразу понимаю, что за потайной смысл имеют её послания.

Но потом всё же вспоминаю про вчерашнюю хитрость