Девушка ахает, но я не позволяю ей передумать. Я вообще не позволяю ей ни единой мысли связать.

С жадностью вновь накидываюсь на сочные, сладкие губы. Врываюсь в ее рот поцелуем, пленую. Удерживая одной рукой затылок, заставляю откинуть голову назад и углубляю наш поцелуй, дохожу до точки невозврата, мозг отключился, остались лишь инстинкты, и они вопят.

Приподнимаю бедра, выказываю свое желание, ласкаю Марью и сорвавшийся с ее губ томный стон окончательно отключает рассудок. Расстегиваю ремень, разбираюсь с одеждой и врываюсь в мягкую плоть.

Она широко раскрывает глаза, ахает и инстинктивно сжимается, отстраняется.

– Все хорошо, – шепчу ей, лаская. – Больно не будет, – заверяю. Тяну на себя.

Чуть приподнимаю нас, опускаю. Марья по-прежнему шокированная, но уже чуть расслабленно откидывается назад.

– Я сама, – шепчет, опуская на мои плечи ладошки.

– Ну, попробуй, – чуть усмехаюсь. Ибо у меня от остроты ощущений крышу как никогда рвет.

Даю ей возможность двигаться так, как она хочет, ласкаю, как я умею, а после… После срывает уже каждого из нас.

Глава 28. Марья

Поднимаюсь в квартиру и, едва переступив порог, отправляюсь в душ. Благо, Ева его не заняла, как обычно.

Выдавливаю на мочалку освежающий крем-гель и принимаюсь тереть свою кожу до покраснения. Мне срочно нужно отмыться.

Я всё пытаюсь смыть с себя запах Демьяна, ощущение его мощного тела и того безумия, что мы сотворили. Это было чисто на адреналине, на эмоциях, а сейчас, когда разум возобладал над чувствами, мне стало ужасно не по себе.

Гормоны сыграли со мной злую шутку, а я не смогла им противостоять.

Слезы текут по щекам, всхлипываю, хмыгаю носом, растираю руками, а они все текут и текут. Борьба с ветряными мельницами, да и только.

Рыдания душат, разрывают грудную клетку, соленая влага рвется наружу, и мне ее уже не сдержать. Сдаюсь.

Даю волю слезам и позволяю им пролиться. Уж лучше выплакать здесь, чем держать в себе, рано или поздно они всё равно найдут дорогу наружу. И, как показывает практика, сделают это в самый неподходящий момент.

Плачу, обнимаю себя руками, жалею, греюсь под теплыми струями воды и снова реву. Понятия не имею, сколько по времени провожу в ванной, но когда выхожу, чувствую себя опустошенной, слезы забрали с собой сожаление о содеянном.

Главное теперь не думать о том, что сотворили, иначе снова буду сгорать от стыда. Демьян - отец моего ребёнка, и избежать встречи с ним у меня не получится, как бы ни старалась отгородиться, но этот мужчина будет в моей жизни. Очень надеюсь, что он останется в ней навсегда.

Достаю из сумочки телефон, проверяю пропущенные, но ни одного нет. В сердце чувствую лёгкий укол разочарования, ведь я тайно надеялась на хоть какую-то реакцию от Демьяна.

Значит, я была права. Демьян всё произошедшее воспринял как данность, он в очередной раз воспользовался мной и выкинул прочь сразу же после удовлетворения своих потребностей.

Ох, как же мерзко на сердце. Как гадко…

Стук в дверь отрывает меня от неприятных мыслей, и я, встрепенувшись, бросаюсь скорее её открывать. Дрожащими от эмоционального напряжения пальцами, поворачиваю защелку, нажимаю на ручку и тяну полотно на себя.

В глазок не смотрю, я и так знаю, кто находится за дверью. Сюда мог прийти только Демидов, у Евы есть свои ключи.

– Дем… – открываю дверь и осекаюсь. – Петя? – ахаю, ступая назад. Страх мощной вспышкой простреливает в сердце, заставляя его ухнуть в пятки.

Брат приехал, чтобы меня отвезти в клинику на аборт?

Быстро пытаюсь придумать, как избежать своего похищения, но ничего не придумаю. Демьяну после случившегося явно не стану звонить.

– Ты кого-то ещё ожидала увидеть? – Петя зло сверкает глазами. – Не Демидова ли? М? – бешеной энергетикой буквально сбивает меня с ног.

Мне тут же начинает казаться, будто Петя в курсе произошедшего в машине, но я тут же гоню эту страшную мысль прочь. Если бы Петя знал, то сейчас упаковывал в пол Демьяна, а не стоял передо мной.

– Нет, – отвечаю упрямо. Крепко стискиваю зубы, чтобы хоть как-то утихомирить их чересчур громкий стук. – Пройдёшь? – предлагаю отступая, и с бешено колотящимся сердцем пропускаю брата в коридор.

Стоит Пете переступить порог, как брат заполоняет собой всё пространство. Он высокий, широкоплечий, а его энергетика… это просто нечто! Не удивительно, что девчонки со школы не давали ему прохода, а особо изворотливые пытались со мной подружиться, лишь бы оказаться ближе к нему.

– Что у тебя с Демидовым? – накидывается на меня, как только переступает порог. – Ты вообще в курсе, от кого залетела?! – гневный голос брата отлетает от стен.

Крепко сжимаю кулаки и делаю глубокий вдох, не разреветься б. Глаза снова щиплет, мне опять становится не хорошо.

– Это что-то меняет? – спрашиваю, едва дыша от острой боли, что сковывает грудную клетку. Ещё одного вспыльчивого мужчину мне сегодня не вынести. – Не твоё дело, от кого я буду рожать!

Брат ошарашен.

– Марья, – голос брата слишком тих, от него исходит мощная вибрация, которая свидетельствует лишь об одном. Петя не на шутку зол. – Ты моя сестра, – жестко чеканит каждое слово. – Мне всегда будет дело до людей, которые рядом с тобой. Особенно, если речь касается мужиков.

– Петя, – не выдержав, хватаюсь за голову. – Да прекрати уже! – едва ли не вою. – С меня на сегодня хватит тестостерона! Я им по горло сыта! Ты вообще представляешь, через что мне пришлось пройти? Нет! Так и не смей на меня наезжать! Не смей повышать голос.

Мой голос наполнен слезами, с ними бороться нет никаких сил.

Не успеваю закончить фразу, как оказываюсь прижата к крепкой мужской груди.

– Глупенькая, – брат гладит меня по голове, успокаивая. – Я ведь переживаю за тебя. Ты ведь моя сестра.

– Угу, – шмыгаю носом, утыкаясь ему в грудь.

Мы вместе с Петей проходим на кухню, он усаживает меня на диван и принимается заваривать чай. Ведет себя на кухне, как у себя дома, прекрасно знает, где что лежит.

– Я видел сегодня репортаж про твоего Демьяна, – произносит, наливая кипяток по кружкам.

– Он не мой,