— А вообще чего стряслось-то?

— Да кто ж знает-то, — ответил он. — Я у себя сидел, набойку на каблук ставил. Мальчишка-ученик тут же с заказчицы мерку снимал. Тишь да гладь. И вдруг как оно… врежет…

— Чего врежет-то?

— Сияние, — ответил сапожник. — Ровно солнце прямо здесь взошло. А после как ветер ураганный. Двери затряслись. Стекло в окне вынесло напрочь, горшки с гвоздями — вдребезги, инструмент повсюду, мы все трое на полу, заказчица визжит, как ошпаренная. Я уж подумал: пропадаю. Зажмурился — да чую: живой вроде. А глаза открыл — а оно исчезло, как не было.

— Знамение, не иначе! — проскрипел старушечий голос где-то за спиной Йеспера. — Непреклонные бдят! Кайтесь, грешники, ибо сердца ваши разъела ржавчина! Пойдете по огненным мостам без опор под дождем из пепла…

— Непреклонные над зарей не властны, бабка! — заметил насмешливый юный басок. — К покаянию призываешь, а сама ересь несешь! Небесные воды да светила Истинные утвердили, они и повелевают и днем, и ночью…

— Ты кого еретичкой назвал⁈ Да я, когда ты еще в пеленки гадил, уже все Девять Свитков назубок знала!

— Видать, слова-то заучила, а смысл так и не осилила…

Назревала базарная свара. Йеспер подался вперед, стараясь не прислушиваться к богословскому спору, но в этот миг раздался еще один голос.

— Да заткнитесь вы! — рявкнул он. — Боги здесь и не ночевали! Скорее наоборот! Ведьма старая все учинила!

— Это какая такая ведьма⁈ — тут же заинтересовались вокруг.

— Да Джованна Сансеверо, больше некому! За старое взялась, сучка!

С полминуты толпа переваривала свежую мысль.

— А ведь правда, — задумчиво сказал кто-то. И понеслось.

— Точно она! Больше некому!

— Муженек-то у нее вечно выкрутасничал! В дурь пер!

— Да перестаньте вы! Сансеверо — мастера честные!

— Много ты понимаешь, умник!

— Да уж поболе тебя…

— И сама-то какова! Вечно с гонором! С норовом!

— Ведьма, точно ведьма!

— На себя посмотри, дурища недалекая…

— А крышу-то, крышу у ее дома снесло! Не с чьего иного!

Йеспер не выдержал. Он начал с силой проталкиваться вперед, ввинчиваясь в малейшие щелки, возникавшие между людьми. Пинки сыпались на его плечи и спину, но Варендаль не отступал и в конце концов, потный и растрепанный, выбрался-таки в первые ряды. Отсюда уже можно было рассмотреть общую картину.

Спуск с моста стерегли. «Синицы» стояли цепью, достаточно плотной, чтобы при нужде отогнать народ, но так как никто особо на мост не рвался, стражники просто опирались на алебарды, иногда беспокойно оглядываясь.

Крайний дом почти не пострадал: разве что лишился стекол. А вот следующее здание — дом Джованны Сансеверо — имело вид плачевный.

Крыши не было. Совсем. Над стенами одиноко торчал обломок стропила. Дом накренился и просел, наклонившись, словно желая сползти с моста в воды Ривары. Ни одно стекло и ни один ставень не уцелели. Дом стоял, насквозь продуваемый дымным весенним ветром, и облака заглядывали в комнаты, проплывая мимо.

По улице процокали копыта. Толпа вновь подалась назад, пропуская всадников. Йеспер поспешно поднял воротник куртки и спрятался за чью-то широкую спину.

— Бравенте, — зашушукалась толпа. — Сам Бравенте пожаловал.

Пожилой господин, тяжело сползший с лошадиной спины, подобрал полы черной мантии и шагнул на мост. «Синицы» поспешно расступились. Начальник стражи поспешил навстречу прибывшему.

Йеспер насторожил уши. Толпа примолкла, ловя каждое слово.

— Что здесь? — отчетливо спросил пожилой господин, поводя длинным острым носом.

— Возможно, взрыв при проведении недозволенной работы, — отрапортовал начальник стражи. — Дом внутри разнесло преизрядно. Как смерч по комнатам прошелся.

— И от какого же взрыва будет такая дивная иллюминация? — усомнился господин. — Трупы есть?

— Непреклонные пощадили. Вроде обошлось.

— Где домовладелец? Кто? Что говорит?

— Не найдена она, джиор Бравенте. Джованна Сансеверо, вдова мастера стекла и света. Как сквозь землю провалилась.

Пожилой господин задумчиво повернул голову, глядя на стальные воды Ривары. Начальник стражи невольно последовал его примеру.

— Или туда, — пробормотал он.

Йеспер поежился.

— Разгоните зевак. Пусть стражники опросят соседей. Идемте: я желаю осмотреть дом.

И господин мерной поступью двинулся вперед, шурша мантией. Начальник стражи торопливо отдал приказания, и «синицы» шагнули вперед, вскинув алебарды.

— Разойдись! А ну, разойдись! — зычно понеслось над улицей. — Нечего пялиться!

Воззвания стражи были услышаны. Толпа мало-помалу начала редеть, разбредаться. Кое-кто отошел на безопасное расстояние, кто-то и вовсе вспомнил про оставленные дела.

Варендаль однако не спешил повиноваться приказу. Он бочком-бочком подобрался ближе к парапету и взглянул вниз, на речную воду. Там, у подножия моста среди пены кружились обломки кровли. Длинная доска застряла, зацепившись одним концом за каменный столб, а другим за что-то в воде, чего Зубоскал никак не мог толком рассмотреть со своей позиции. Он собрался перегнуться через парапет, но внезапно передумал и выпрямился, словно река не представляла собой ничего примечательного.

Неподалеку стражник допрашивал парочку: угрюмого мужчину-ремесленника и женщину, по виду, служанку.

— А он и рычит в ответ: мол, мы не люди, мы оборотни… И как завоет, аж кровь застыла. А пес мой после весь вечер рычал и шерсть на загривке дыбил.

— И я, и я слышала! — с готовностью подтвердила женщина. — Как есть волки выли! Под присягой поклянусь.

— А еще вчера какой-то мордоворот ломился. Чуть дверь не вынес…

— Грязные здесь дела творились. Колдовские, не иначе.

Стражник слушал со всем вниманием. Йеспер же замер, словно пораженный молнией с ясного неба.

— А ты чего встал столбом? — окликнул его другой солдат. — Тоже здесь живешь? Где-то я тебя видел…

— Я⁈ Я ничего, — пробормотал Йеспер. — Я просто так… Я уже ушел.

И он торопливо покинул набережную, вмиг затерявшись в людском потоке.

Овраг — одна из множества впадин, что разделяла Овражную сторону на части — спускался к Риваре узкой промоиной, по которой в дождливый сезон, бурля, неслась вода, таща в реку всю ту дрянь, что оставляют после себя люди. Сейчас ручей почти иссяк, и дно покрывала вязкая жижа, из которой то тут, то там торчали тряпки, разбитые горшки, гниющие очистки. Парило. Жужжали слепни.

Йеспер сползал по крутому склону, одной рукой придерживая чикветту, и а другой то и дело цепляясь за ветки какого-то