– Вынужден тебя разочаровать – я почти весь вечер просидел в кабинете, ужиная с тётей и Якивом. И не имел счастья лицезреть развития событий.

Я налил ещё по рюмочке оранжево-жёлтого Штосса.

Бивус хмыкнул.

– А знаешь ли ты, что на следующий день их видели вместе в Княже-герцогской опере – в именной ложе баронов Окских? А сегодня вечером, – Бивус подался ко мне и заговорщицки понизил голос, – Гобор едет с Аллиулией в Метрополь-Палас, представляешь?!

– Ого! Откуда же такие сведения?

– Я лично был свидетелем, как Гобор из «Болота» телефонировал в гостиницу и забронировал столик на двоих в их новом ресторане на Пыжиковом бульваре. Он, разумеется, не хотел афишировать своих намерений, я случайно услышал.

– Как у тебя получилось?

– Я спрятался под барной стойкой. Бармен отлучился, и я решил сам смешать себе коктейль. А тут как раз и заявился Гобор – и сразу к аппарату. Но меня он не заметил – я как понял, что он звонить – быстро под стойку – юрк!

– Ну и что с того, что они идут в Метропольский ресторан на Пыжиках?

– А то! – Бивус ещё сильнее придвинулся, и зашептал мне буквально в ухо. – Гобор заказал столик, а потом спрашивает: «у вас на Пыжиковом есть свободные люксы?». Молчит, слушает. Потом говорит: «значит, на Парадном? Ну хорошо, давайте на Парадном, на двенадцать». Вот так.

Бивус опрокинул рюмку со Штоссом в рот. Я сделал то же самое.

– Слушай, старина, а зачем ты мне всё это рассказываешь?

Бивус удивлённо уставился на меня.

– Ну как же? Баронесса Окска и ты… Помнится, у вас же было что-то вроде помолвки?

– Это было Хрёт знает когда. Вернее, не было. То есть, это она считает, что что-то «было». А на самом деле – ни-че-го! В общем, ты всё перепутал. Я рад за Гобора и баронессу. Отличная пара!

– Да? – Бивус недоверчиво на меня посмотрел, – Вообще, она неплохая партия. При её-то состоянии и положении в обществе. Да и формы у неё, – мой друг сделал волнистые движения ладонями, – такие… есть за что…хм… побороться.

Я пожал плечами. Как говорится, сколько людей, столько и вкусов.

– Вот и моя тётя это же говорит… – задумчиво пробормотал я.

– Что? О формах Аллиулии? – изумился Бивус.

– О том, что за них, то есть за неё нужно бороться. Представляешь, твердит – вызови Гобора на дуэль!

Глава 15. Вы не видели Гобора Судду?

Мы ещё посидели с Бивусом пару часиков, болтая о том, о сём. Затем он отправился домой. А я в спальню – Штосс сразил меня наповал.

Я проспал до вечера безмятежным сном младенца, насосавшегося крепкого алкоголя.

Проснулся примерно в полшестого. Кликнул Зюва и при его помощи оделся – сам был не совсем в состоянии, так как Штосс продолжал действовать. Я потребовал притащить свой новый смокинг, который в первый раз опробовал в действии на приёме. Настроение у меня было преотличное – казнь заменили на праздничный фейерверк. Так значит, нужно праздновать!

Собравшись, я сунул руку во внутренний карман смокинга и выудил оттуда десятку. Она была постирана и выглажена вместе с одеждой, но выглядела неплохо. Я на миг задумался, а потом хлопнул себя по лбу. Ну как же я мог забыть! Я должен Гобору ровно десять фрустов. Пятёрку занял ещё в июне, а в воскресенье, перед приёмом у Окских, мы на пару выиграли вот эту самую десятку. Я вдруг преисполнился самых тёплых чувств к добродушному толстяку. Причём в этих чувствах присутствовала лёгкая нотка вины – мы никогда не были особо дружны, хотя он проявлял по отношению ко мне неизменную симпатию. Вот и пятёрку одолжил. И ни разу не напомнил об этом.

Я вышел на бульвар, поймал экипаж и приказал ехать в «Болото».

Оказавшись там, сразу направил свои, всё ещё слегка неверные стопы в бар. Но в бар-то они меня привели вполне уверенно.

Сегодня в клубе было гораздо оживлённее, чем в прошлый раз. Похоже, ребята соскучились за лето. Все столики оказались заняты. Место оставалось только у стойки.

Трое или четверо парней затеяли игру – они пытались поджечь корзину с мусором при помощи жар-пушинок. Но те упирались – или гасли ещё в полёте или падали мимо корзины на подложенную жестянку. Их там гасил, давя каблуками, бдительный половой с кувшином воды в руках.

За барной стойкой я приметил Кугеля Васижеча. Подошёл к нему, хлопнул по плечу и заказал выпивку.

– Слушай, – спросил я его, когда мы пропустили по стаканчику, – ты не видел здесь Гобора Судду?

– Нет, – сказал Кугель, и мы ещё выпили.

– Эй, парни! – окликнул я неудачливых пиротехников. – У меня есть отличный повод, по поводу которого… э… в общем, мы просто обязаны выпить. Скорее сюда! Ставлю всем!

Парни не заставили себя ждать, и я заказал на всех огненно-ледяного чуйха.

– А вы здесь часом не видали Гобора, – спрашивал я слегка колышущиеся, преданные хари.

Хари расплывались в улыбках и колыхались отрицательно.

…

С рюмкой и бутылкой настойки в руках я бродил по этажам «Болота» в поисках Гобора. Но он нигде не находился.

Зато я вдруг обнаружил самого себя на площадке, кажется, между вторым и третьим этажом. Я сидел на подоконнике и наливал в рюмку настойку. На площадке было темно. Свет фонарей проникал с улицы в окно и падал на бледное лицо Фициуса Осмина.

– Фициус! – проникновенно говорил я. – Я ничего никому… тс-с!

Откинув чёрную прядь со лба, Фициус пристально глядел мне в глаза и шептал:

– Так что ты говорил про Гобора?

…

Мы с Кугелем и, кажется, ещё с кем-то ехали в кабриолете. Тёплый ветер дул в лицо, мелькали фонари и ярко освещённые витрины. Потом громкая музыка, полутёмный зал и девушки на сцене. Услужливо изогнутая фигура официанта. «Чего изволите, высокие монцары?». «Монцары изволят игристого!». Мы свистели и кидали на сцену откуда-то взявшиеся цветы и серебряные монеты. Потом я облился вином. А на сцене выступал фокусник. Выступал, пока кто-то из нас (надеюсь, не я) не запустил в него полупустой бутылкой.

…

Я шёл по широкой, залитой светом улице, и все медамы улыбались мне. Спускаясь по каким-то дурацким ступенькам, упал и сильно ушиб плечо. В том погребке, куда вели ступеньки, пил Бледную горячку. Название запомнилось, потому что на бутылочной этикетке были нарисованы грибы, и я допытывался, зачем хозяин