Марк кивнул, здоровенный лось в костюме, неотступно тенью скользящий за Соколовым, протянул мне папку.

Есть такая поговорка: любопытство сгубило кошку. И, видимо, не одну. Я открыла папку, буквы запрыгали передо мной пьяными зайцами, вероятно, пара бокалов шампанского на голодный желудок сыграли весёлую роль, растекаясь пламенем по венам.

Кстати, может быть именно поэтому я не умерла от горя, увидев предательство жениха. Вместо того, чтоб читать контракт, я мысленно точила ножик, готовя кровавую месть бывшему. Уже представляла, как сделаю ему обрезание. Из свирепо-садистских мыслей меня вывело в реальность поступившее предложение, сделанное тем самым хрипловатым голосом, что взял моду пробираться мне под кожу:

– Обратила внимание на последние строчки?

Последние? Я и первых то не читала. Однако сделала умное лицо и кивнула.

– Значит ты согласна?

– На что?

– Тут написано: работа у меня секретарём по связи с общественностью. Прописана зарплата, бонусы. Наличие служебной квартиры, машина. Это всё по стандарту. Такой контракт подписывают нужные мне специалисты. Но у каждого контракта есть свои нюансы. Конкретно в твоём: отдельным пунктом всегда и безоговорочно выполнять поручения начальника.

Ко мне вернулся талант портить жизнь не только людям , но и самой себе:

– Ты человек без принципов, Соколов? Я только что потеряла свою любовь. Ты подсовываешь мне контракт на пользование моим телом. Правильно я понимаю? Перетрах в обмен на тёплую должность?

– Я представляю, какая это для тебя жертва. Комнатку в хрущёвке в Долгохуево, которую вот вот придётся покинуть, когда тётя Соня уедет к сыну– прям вот так взять да бросить… Поменять на контракт с невероятной зарплатой и проживанием среди приличных людей – трудный выбор. Героический поступок.

– А приписочка снизу? – мне хотелось ткнуть вилкой моего работодателя.

– А как ты хотела? Пари есть пари.

– Да плевать я хотела на твоё пари. – я уже схватила сумочку, поустойчивее ввинтилась каблучками в мраморный пол ресторан, приготовилась к старту.

Почувствовала, как сжала нож. Сузила глаза, чуть не подавилась вдохом, когда прошипела ему в лицо:

– Никогда! Слышишь? Царь гороховый, секретарь ещё куда не шло. Но твои поручения…

Я вскочила, схватила сумочку, Соколов не двигался, с интересом наблюдал, как я кручу головой.

Вытянув руки по направлению к свободе, я рванула на выход.

– Куда?

Голос из за спины придал мне скорости, на лету, пытаясь запутать следы, пискнула:

– В туалет!

Наврав, старалась унять сердце, что от страха стекало в живот расплавленным киселём. В ушах шумело, но в груди буянила песня: “Врагу не сдаётся наш гордый варяг”. Ишь ты, властитель газет, пароходов и заводов. Ага, щас! Прям бегу и падаю выполнять специальные поручения.

Вот примерно так я подбадривала себя, вылетев в коридор.

Глава 19

Глава 19

Наврав, старалась унять сердце, что от страха стекало в живот расплавленным киселём. В ушах шумело, но в груди буянила песня: “Врагу не сдаётся наш гордый варяг”. Ишь ты, властитель газет пароходов и заводов. Ага, щас! Прям бегу и падаю выполнять специальные поручения.

Вот примерно так я подбадривала себя, вылетев в коридор.

Зашла в туалетную комнату, чтоб просто выиграть время и сообразить, что делать дальше, как вдруг услышала болтовню официантов:

– Эта простушка только прикидывается такой.

– Конечно, приехала с охеренным богатеем, а всё глазки прячет в пол. Наверное, классно раздвигает ноги.

– Бабам так просто зашибать деньги, – из коридора послышался многострадальный вздох.

– Интересно, сколько она берёт за час?

Это они обо мне! Конечно, о ком ещё? В ресторане из посетителей оставались мы одни с Марком.

Я выросла перед официантами, как грозовой разряд среди жаркого июльского неба. Оба вытянулись с открытыми ртами. Вылупились на меня. Не ожидали, голубчики, что я слышу их:

– Привет, рожи козлиные. Сколько за час беру? Цены не сложить. Потому что в этот час я вбухала юридическое образование в колледже, бесконечную работу от забора до рассвета, аренду жилья с кредитом и одну крепкую измену мужика, на вас похожего. Остались вопросы?

Они молчали, один нервно сглотнул, другой затряс головой, промямлил:

– Простите…

Задолбали меня что-то в этом мужском королевстве ценителей женских услуг. Мой бывший, мой нынешний властитель и даже вот эти двое в фартуках. Кобели!

Посмотрела в открытую дверь ресторана. Там, на улице яркое солнце висело в небе ослепительным лимоном. Охранники Марка куда то подевались, кажется, мой путь к побегу солнышко выстелило золотой дорожкой.

Решила: ключи всегда в зажигании, водители не глушат машины. Значит, у меня есть шанс вырваться. Стрелой подлетела к машине, рванула дверцу на себя и…здрасьте, приехали.

За рулём сидел его водитель, Михаил, кажется. ( Как же я его не заметила!) Он совершенно не удивился моему появлению. Резво выскочил из за руля. Открыл передо мной заднюю дверь. Я оказалась в настоящей мышеловке, куда сама себя запихала. Блин, блин!

Через минуту рядом со мной на заднем сидении оказался Марк. Свежий, хищный, наглый и улыбающийся.

Ненавижу!

Сжала кулаки, у меня перекрыло дыхание. Вот откуда он свалился на мою голову. Взял моду запирать меня в машине. Снова это знакомое чувство моего безвольного подчинения. Вот что делать?

Соколов опустил перегородку с водителем, повернулся ко мне:

– Значит, словами не понимаешь?

– Ненавижу тебя! – причём сказала я это искренне, не понимаю, почему тягучий огонь разлился внизу живота. Неужели от страха?

Его поцелуй – это безумное, наглое вторжение! Требовательный, внезапный, как летний ливень, не оставляющий время на раздумья. Его горячие губы терзали мой рот, как будто пытались стереть с меня все ощущения, оставляя навсегда ожог от него самого. В этом поцелуе не было нежности, как в прошлом. Сейчас бушевала страсть, граничащая с агрессией, подчиняющая, ненасытная.

Он целовал меня так, будто имел на это право, будто бы я давно принадлежала ему. Марк обхватил рукой мой затылок, углубляя поцелуй, другой прижимал к себе. Я всё же втиснула ладони между нами, сопротивляться становилось всё труднее, хотя честно признаюсь, я пыталась. От него исходил запах силы смешанный с парфюмом и первобытным натиском, дурманящий, будоражащий.

Внутри меня бушевал ураган. Мысли метались испуганными пуделями. Одно желание: ответить на поцелуй,