Выдавливая из себя по слогам, сообщила:

– Желаю твоей бабке скорейшей смерти, а тебе долгой несчастливой жизни.

– Не понял, где ты?

Виктор открыл дверь той самой машины, кредит за которую тянул из меня последние жилы, высунулся, высматривая меня:

– Да где ты?

– А вот она я. За окном ресторана.

– Что?! – удивлению его не было предела: – что ты тут делаешь?

– А ты? – это уже не было вопросом. Это был приговор. Мне самой. Я больше не невеста, у меня не будет свадьбы, не будет кольца на пальце, не будет нового кредита на платье:

– Вон из моей машины, Витя, из моей комнаты с вещами на выход.

– Постой, Таня, не делай этого.

– Чего этого?

– Не делай скоропалительных выводов. Да, у меня были ошибки, но кто без ошибок? Я…

– Сколько их у тебя?

В это время рыжей, наверное, надоело ждать, она высунулась из машины, прогундосила:

– Зая, ну скоро ты?

– Спрячься! – рыкнул на неё наш общий “зая”, тут же заскулил в трубку: – Танечка, мы столько были вместе, давай без скандалов.

– Давай. Просто сдохни.

– Простой, Таня. Давай встретимся дома. Приготовь свои фирменные вареники, я привезу вино. Поговорим, устроим романтический ужин.

– Ужин готов. На плите стоит. Плита на кладбище.

– Не понял, какая муха тебя укусила.

– Не то “бабка”, не то “муха”. Рыжая, как ржавая проволока. Итак, проваливай.

– Машину я заберу себе! В конце-концов я тоже корячился, зарабатывал на неё. И тумбочку.

Что я чувствовала? Даже не знаю как описать. Больно, будто ударили в живот. Стайкой наискок улетали мысли, унося с собою всю мою жизнь. Тяжело хлюпало в луже крови раненное сердце. Было трудно дышать. Я вдруг поняла, что проиграла по всем пунктам.

Итак, невероятное примчалось в моё очевидное. Моя первая стадия наивного слабоумия активно продиралась во вторую. Дурдом расстилал красную дорожку, готовясь встретить меня, свою лучшую свихнувшуюся от наивности пациентку.

Мой суженый без перерывов на обед приходовал всех подвернувшихся “ бабушек”, угождая им в дорогущих ресторанах. А я, сердобольная идиотка, корячилась на всех работах сразу…

У меня гудело в голове. Как. Скажите, как я могла ждать этого мужчину в мужья?! Мы ещё не женаты, а уже делим барахло. Причём, Виктор продолжал наращивать свои ресурсы в пергаментный список, нажитые непосильным трудом:

– Вот помнишь, я тумбочку купил. И продукты, вино всегда приносил. А помнишь…

Дальше слушать не было сил:

– Проваливай вместе с тумбочкой и холодильником к рыжей чёртовой бабушке!

Сказала твёрдо, а сердечко неуверенной бабочкой спикировало в пятки. Истерика, наконец, ворвалась в душу, я захлебнулась рыданием. Обернулась, собираясь отправиться на выход и упёрлась в широченную грудь громилы.

Соколов всё слышал. И видел. Да и чёрт с ним.

У меня вдруг качнулся пол под ногами. Я осознала, в какой жопе нахожусь. В самой настоящей. Два года ожиданий семейного счастья накрылись медным тазом, у меня нет работы, (потому, что в зависимых отношениях с боссом я не останусь), мне нечем платить кредит, я живу у древней бабушки приживалкой и у меня странные отношения с миллионером.

Закрыла лицо руками. Меня душили рыдания. Марк притянул меня к себе. Из за его гренадёрского роста мой нос впечатался в шёлк его рубашки где то на уровне груди.

по-хозяйски притянул меня за талию, хрипло шепнул на ухо:

– Вижу, удивлять тебя становиться всё легче.

– Давай, спляши на моей могилке!

– Зачем на твоей, – он нежно гладил меня по волосам, прижимал меня всё крепче, как будто пытался согреть – лучше твоего парнокопытного убьём. Прямо сейчас. Хочешь?

– Неа, – я всхлипывала, давилась слезами,: – я боюсь его …

– Наивная ты простота. Да разве я дам кому тебя в обиду?

Глава 18

Глава 18

– Наивная ты простота. Да разве я дам кому тебя в обиду?

И тут до меня дошло. Соколов специально притащил меня в этот забытый Богом кемпинг:

– Ты знал?

Из меня вырвалось пламя правдоискательницы, чувствовала, из глаз рвались искры.

– О, мы перешли на ты? Мне это нравится, Таня.

– Так знал?

– Ты о чём?

– Не о чём, а о ком. Я о Викторе. – голос срывался, но я напирала.

– Как видишь, человек он хороший (наверное), но немножечко сука парнокопытная. Возможно, у него даже бабушка есть и не вариант, что не чёртова. Так что, выбирай, Татьяна. Твой ли то Онегин шуршит в простынках в твоей кроватке?

– Ты специально привёз меня сюда, чтоб я убедилась?

Всё! Я снова в ловушке Соколовских манипуляций. Я тут же стала высвобождаться из его объятий, нечего меня тут жалеть! Пока выдиралась от него, Марк сообщил:

– Конечно. Я всё знал и всегда знаю, Таня, прежде чем проявлять внимание к женщине. Уводить даму из семьи не в моих правилах. А раз семьи нет…

– Ты напыщенный осёл, Соколов! С чего ты взял, что обида на одного бросит меня в объятия другого?

– С того, что я всегда имею то, что хочу. Ну, например, зачем тебе мужик, у которого подружек больше, чем у тебя.

– Да уж, тут ты прав. Я скоро мемуары напишу “Моя провальная любовь”.

– Присядь, Таня.

Мне и вправду надо было искать опору под ногами. Я смотрела за спину Марка, туда, где только что скрылась машина с Виктором. Гад, как же мне перекинуть на него кредит. Глупее ситуации не придумать. Плачу я, а катается рыжая. Рассчитывать на благородство Виктора не приходится. Надо бы проконсультироваться с кем-то. О, так у меня же есть в конторе свои люди. Вот и пригодилась шаурма.

Я безвольно села, передо мной снова оказался бокал с шампанским. Не раздумывая проглотила чудесное искрящееся зелье одним махом.

Вертела в руках ножку пустого фужера, решительно заявила:

– Давай уже,Соколов, говори свои условия, что тебе надо. Но учти, секса не будет.

– Ты реально думаешь, что я ворую женщин, чтоб трахнуть? У меня достаточно свободных красоток. Ты нужна для другого,

– Это для чего это? Собираешься оформить на меня плантации с коноплёй?

Марк расхохотался:

– Да моя же ты предприимчивая