– Мой Артишочек!

Она постоянно измывается над моим именем, да и над фамилией заодно. Но Аллиулии это кажется невероятно остроумным.

Я еле увернулся от её выпяченных губ и представил своего спутника.

– Баронесса, позвольте отрекомендовать – господин Гобор Судда, потомственный дворчанин. И вообще, достойный во всех смыслах и со всех сторон господин.

– Ах, ты такой шутник, Арчи! Ха-ха-ха! – мимзель залилась смехом, съезжающим с визгливых ноток в басовый регистр и обратно.

Интересно, что я такого смешного сказал?

Гобор кивает, кряхтит, краснеет и что-то бормочет невпопад. Дескать, у него не было намерений, но волею случая… несказанно счастлив лицезреть…и никогда, то есть наоборот…что-то там такое готов за божественно прекрасную, хозяйку!

Он минут пять нёс подобную околесицу. Вселенский Сварх, его что, способно волновать не только жаркое на вертеле?

Аллиулия в недоумении пялилась на моего приятеля и хлопала накладными ресницами. И, пребывая в лёгком ступоре, даже запуталась, какую руку подставить для поцелуя.

Пользуясь этой заминкой, я проскользнул в полутёмный коридор, полный нарядных женщин и мужчин. С кем-то раскланявшись, а кому-то отдавив ногу, я вошёл в большой зал.

Надо сказать, ребятки постарались. Я чуть не ослеп от света, обрушившегося на меня со всех сторон. Искрящийся хрусталь люстр, сияющие шары настенных газовых фонарей, блики позолоты! С размахом живут эти вырождающиеся потомки древнего рода.

Из дальнего угла негромко лилась музыка, между гостями скользили официанты в чёрных фраках. Я постарался максимально увеличить расстояние между собой и Аллиулией да ещё и затеряться в толпе. Таким образом я оказался среди знакомых и незнакомых господ и медам поблизости от оркестра. Я снял с подноса у проплывшего рядом официанта бокал с игристым и пригубил. Похоже, спонтанное решение взять с собой Гобора оказалось удачным. Я уже четверть часа в этом вертепе, а баронессы не наблюдается на горизонте. Пора расслабиться и начать наслаждаться жизнью. Кто знает, сколько ещё свободных минут мне отмеряно?

– Ба! Да это же Арчи Штокер! И ты здесь, старина!

Я обернулся. Якив Нальчич собственной, заметно полинявшей и осунувшейся персоной. Щёки без прежнего румянца, в запавших глазах собачья тоска. Но старается держаться бодрячком, растягивает губы в улыбке – и то хлеб.

– Привет, Якив. Рад тебя видеть. Отлично выглядишь.

– Спасибо, Арчи. Слушай, у меня мало времени, я тут не один. Так что…

С этими словами он буквально вырвал у меня из руки бокал и осушил его одним глотком. Затем, ловко крутнувшись на каблуке, схватил полный бокал с подноса подвернувшегося официанта и поставил туда мой, пустой.

– Эффектный манёвр! Научишь?

Но Якив меня не слышал, он сделал большущий глоток вина и неожиданно поперхнулся. Я подался в сторону, чтобы он меня не забрызгал. Однако он, наоборот, приблизился и быстро сунул мне в руку бокал с остатками вина.

Я с изумлением следил за его загадочными действиями, а потом сообразил глянуть в ту сторону, куда было обращено лицо Якива. Если бы у меня во рту было вино, я бы тоже поперхнулся. Но вина во рту у меня к сожалению (или к счастью) не было.

– Тётя Кустинда! Счастлив вас лицезреть! Просто восхитительно выглядите!

– Не подлизывайся, Арчи! – тётя сурово сдвинула кустистые седые брови. – Можешь поцеловать.

Она резко протянула жилистую руку, и я, склонившись, осторожно приложился к морщинистой, со старческими веснушками, кисти.

Только выпрямившись, я заметил, что тётя не одна. Подле неё торчал сухонький плешивый старичок в толстенных очках.

– Позволь тебе представить – профессор Хефер Плюнкив. Светило астральной психиатрии, Магистр Эфира высшего посвящения, а также мой старинный друг и советчик.

Я учтиво поклонился этому плюгавому психическому Магистру высшего зефира.

– А это, господин профессор, мой безалаберный племянник – Арчимольд Штокер. Надеюсь, ваш будущий пациент. Уверена, что только вы с вашим необъятным опытом и бесконечным состраданием к человечеству сможете вправить мозги этому безответственному остолопу. И наставите его на путь добродетели и служения обществу также, как вы наставляете юного Нальчича.

К концу тётушкиной рекомендации мои уши были готовы воспламениться.

Старичок оскалил в улыбке жёлтые зубы и приветливо поздоровался, глядя куда-то сквозь мой живот.

– Да, Арчи, – вступил в разговор «юный Нальчич», – профессор Плюнкив помогает мне в том… э-э, про что сказала твоя тётя. Даёт снадобья, мажет голову всякой грязью… мазью я хотел сказать. Он мне здорово помог после… ну ты понял, после чего.

– Очень рад за вас с профессором!

– А я со стороны общества исполняю гражданский и человеческий долг по отношению к бедному заблудшему юноше, – тётушка небрежно кивнула в сторону Якива, – мы с его матушкой ходим в один клуб. И я пообещала этой во всех отношениях достойной женщине приглядеть за её сыном. И надеюсь, Арчи, ты не будешь подавать ему дурной пример своим поведением!

Кустинда грозно глянула на меня и перевела испепеляющий взгляд на бокал, который я всё ещё сжимал в руке. Я поспешно спрятал его за спину.

– Твоя тётушка – великий человек. Ей бы армиями командовать! – вставил «бедный заблудший юноша».

После двух бокалов Якив стал хоть немного походить на себя прежнего. По щекам пытался разлиться робкий румянец, в глазах стало поблёскивать что-то живое.

– Давайте выберемся из этой толкучки! – заявила Кустинда. – На втором этаже мы можем расположиться с бόльшим удобством. Пойдёмте все наверх.

И, нисколько не сомневаясь, что мы последуем за ней, тётя направилась к лестнице.

Глава 13. До чего может довести светская болтовня

Поднявшись на второй этаж, мы зашли в небольшую комнату. Свет тут был неярким, пара канделябров на стенах и пара на накрытом столе. Блики на хрустале бокалов и столовом серебре приятно радовали глаз.

Когда мы разместились, я с разочарованием понял, что нет ни вина, ни, тем более, крепких напитков. Только минеральная вода в аккуратных графинчиках с золочёными пробками.

Но блюда, которые нам подносили, были отменными – маэстро Кальянс, как всегда, оказался на высоте. Я пропустил сегодня ранний ужин на пару с Гобором и успел порядком проголодаться.

Ужинали мы почти молча, лишь вяло перекидываясь ничего не значащими репликами о погоде и достоинствах предлагаемых нам блюд. Якив так вообще молчал, уткнувшись в тарелку. А профессор поблёскивал стёклышками очков и дребезжащим голосом нахваливал минеральную воду, всячески превознося её целебные свойства и, как он сказал, «очень тонкий» вкус.

Два места за столом оставались незаняты. Кустинда поглядывала на пустые стулья с некоторым недоумением.

– Тётя Кустинда, а с Аллиулией вы