Но не к этому ли я была готова, когда убегала от него?

Не помню, как заснула, просто отрубилась, а утром взвыла от неудобной позы, от которой затекло всё тело. Кира рядом не было, видимо он так и не вернулся, предпочитая быть где угодно, но только не рядом со мной.

А потом я услышал посторонние голоса.

Говорила женщина. Что-то ласково и нежно. И иногда, тихо мужчина.

Это мигом меня взбодрило, и я поспешила в кухню, из которой доносились голоса, памятуя о моей хозяйке и её друге.

Я ворвалась в кухню, как была в короткой сорочке, и замерла на пороге.

За круглым столом сидели родители Кира.

На руках у Аллы Юрьевны сидел Ромка, и теперь понятно, кому все эти нежности достаются, рядом с Дмитрием Алексеевичем, Андрей.

- Привет, Юленька, - говорит Алла Юрьевна, и я отмираю.

Выдыхаю, и вдруг неожиданно для всех, и для себя, начинаю плакать.

- Юля? - изумляется Алла Юрьевна.

- Мам? - Андрей спешит ко мне.

Я стараюсь сдержать слёзы, но они прорываются через все мои попытки, и тогда я плачу ещё сильнее.

- Да что случилось? – не выдерживает Дмитрий Алексеевич, и тоже идёт ко мне.

- Простите… Простите, - задыхаюсь я, не в силах произнести и пары внятных слов.

- Это Кир? Он обидел тебя? – Дмитрий Алексеевич, протягивает мне платок.

- Нет.. Нет… Что вы… - я прячу лицо, в пахнущей табаком ткани, пытаясь прийти в себя.

- Юля, мы знаем своего сына, поэтому скажи… - это уже Алла Юрьевна, тоже подошла ко мне. Она сочувственно сжала моё плечо.

Я снова крутанула головой, отвечая на её предположение.

Боже, какая я размазня!

Просто наш ночной разговор добил меня, и, увидев родителей Кира, меня вдруг прорвало. Сама не ожидала, что так получится.

- Нет, нет, - повторила я, всхлипывая, и цедя из большого ковшика холодную воду, которую мне подал Андрей. – Он не обижал… Я виновата сама. Я сбежала от него…

- Сбежала? – переспросил Дмитрий Алексеевич.

- Я узнала, что он опять связался с криминалом, понимаете. Я пыталась поговорить с ним… - я перевела дыхание.

- И что ты сделала? – спросила Алла Юрьевна.

- Я сбежала, - ответила я и снова заплакала. – Зачем я это сделала? Плевать на всё. Надо было остаться…

- Блядь! – это Кир вернулся и встал в пороге с охапкой дров, и одним коротким словом привлёк всё наше внимание.

- Батя, я же просил, приехать одному, а ты маму привёз, - сверкнул он глазами, видимо моментально оценивая всю обстановку. Зарёванную меня, и всех вокруг. Но это не растопило его холодный взгляд, которым он прожёг меня насквозь.

- Чё за концерт? – процедил он.

- Кирюш, что происходит? – Алла Юрьевна встала между нами, загородив от него, словно чувствуя всю ту ненависть, что он изливал на меня.

- Много чего, - огрызнулся он, явно не разделяя позицию матери, которая решила меня защитить.

- Например, моя жена, прихватила с собой детей и сбежала!

Я исподлобья смотрела на него, понимая умом, что он имеет право на все эти чувства и обвинения, но принять его отношение к себе, увы, никак не могла. Эмоции рвали меня на части. Мне необходимо было оправдаться, потому что мне было жутко стыдно.

Не перед ним. Перед его родителями.

- Ты сам виноват! – выкрикнула я, выходя из-за спины Аллы Юрьевны. – Я просила тебя объяснить, что происходит. Но ты не счёл это важным. Как всегда, отмахнулся…

- И поэтому ты решила свалить? – зло усмехнулся он.

- Да решила, потому что мне страшно за себя, за детей наших… Мы сбежали отсюда, чтобы что, Кир? Чтобы заново ввязаться во всё то, от чего ушли?

- Да даже если и так, - он схватил толстый прут, что принёс вместе с поленьями, и переломил его пополам коленом, с такой силой и таким хрустом, явно представляя вместо него мою шею. На его потёртых джинсах остался явный след от влажной коры. – Это тебя не оправдывает, - заключил он, после того как закинул в печь остатки от прута.

- Так, успокойтесь, и поговорим спокойно, - миролюбиво раскинул руки Дмитрий Алексеевич.

- Не о чём разговаривать, - хмыкнул Кир, - хочет свободы, получит!

- Ну, вот как с ним? - обречённо вздохнула я, заметив, что детей уже нет на кухне.

Явно Андрей, как всегда, позаботился о младшем братишке, и увёл того, чтобы не слушать ругань родителей.

- Кир, действительно, - Алла Юрьевна подошла к сыну, и попыталась его успокоить, погладив по лицу. Но он лишь молча отошёл, явно не желая ни успокаиваться, ни искать пути к примирению.

- Юля поступила опрометчиво, и глупо…

- Слышала, красивая, - усмехнулся Кир, - «опрометчиво». Всё с начала и до конца, у нас с тобой определяется одним словом - «опрометчиво».

И по этой кривой улыбке, по его холодному взгляду, я поняла, что он не простит.

Никогда.

Никто его не сможет в этом убедить. Ни родители, ни друзья.

И уж тем более я.

- Хорошо, Кир! Чего ты хочешь?

И предчувствуя конец, я всё равно не была готова, к тому, что услышу в ответ.

- Неужели, до сих пор не понятно, Юля? Я ничего не хочу, и тем более от тебя, - сказав это, Кир вышел, оставив после себя гнетущую тишину.

12.

12.

- Юль, сходи в баньку, ополоснись, там уже не так жарко, а я мальчишек уложу, - сказала Алла Юрьевна, растирая полотенцем голову Ромки.

Он весь извертелся, не любил, не вытирать голову, не мыть её. Вода попадала ему в глаза, и тогда он вопил во всё горло, полотенце больно хватало за волосы, и это тоже проблема для сына. Поэтому сейчас он ловко вывернулся из-под рук бабушки, и смылся, сверкая голой спинкой, в комнату, которую они заняли с Андреем.

- Просто копия Кир, - восхищённо произнесла Алла Юрьевна.

А я грустно улыбнулась.

Мне была понятна её радость и суета вокруг Ромки. Она видела его только по Скайпу, а благодаря мне, увидела вживую, чего бы ещё долго не случилось, если бы я не совершила, то, что совершила.

Хоть какой-то плюс, из всего этого. Хотя мне